Тайна Клумбера; Жрица тугов; Роковой выстрел; Хирург с Гастеровских болот; За гранью бытия; На грани бытия

— Хороший вы парень, Баркер. Нет, больше я этим заниматься не собираюсь. Кто это сказал о «насыщенном часе»[32]? Честное слово, это чертовски интересно! Настоящая жизнь! А еще говорят об охоте на лис! Нет я никогда не повторю вчерашнее, иначе не смогу остановиться.

На столе пронзительно зазвенел телефон, и баронет поднял трубку. Он слушал и одновременно улыбался своему гостю.

— Я сегодня задержался, — обратился он к нему, — между тем в суде графства меня ждет несколько дел о мелких кражах.

Труп в облаках

Был холодный туманный майский вечер. Крутом царила густая мгла. Уличные фонари на Странде казались слабыми, мигающими, светящимися точками; даже залитые электрическим светом окна магазинов смотрели бледными светлыми пятнами в густой туманной атмосфере.

Высокие дома, тянущиеся вдоль тротуаров, стояли мрачные и по большей части неосвещенные, и только в одном доме три больших окна второго этажа ярко светились во мгле, изливая целые потоки ослепительного электрического света. Прохожие невольно подымали головы и указывали друг другу на эти ярко освещенные окна.

Это были окна квартиры инженера-электротехника и изобретателя Франциса Перикора. Вплоть до позднего часа ночи свет в рабочем кабинете этого будущего великого человека своего времени, этой будущей знаменитости свидетельствовал об упорной и неустанной работе этого человека.

Если бы проходившие мимо могли заглянуть в его кабинет, они увидели бы там двух мужчин, из которых один был сам Перикор, человек с профилем хищной птицы, с тонкими угловатыми членами, худощавый нервный брюнет, в котором с первого же взгляда сказывалось его кельтийское происхождение; другой — сильный, сытый, дородный мужчина с рыжеватыми волосами и голубыми спокойными холодными глазами был Жерми-Броун, известный механик. Эти двое людей были компаньонами в нескольких задуманных ими предприятиях или, вернее, изобретениях. Творческий гений одного в значительной мере восполнялся практическим смыслом и способностями другого.

И вот, если в этот туманный майский вечер Броун в такой поздний час находился еще в рабочем кабинете Перикора, то это объяснялось тем, что сегодня производился опыт, который должен был решить успех или неудачу многих месяцев их неустанной совместной работы и упорных исканий.

Между ними стоял большой, окрашенный в коричневую краску длинный стол, доска которого в многих местах пострадала от различных кислот и других химических веществ, во многих местах была прожжена и исцарапана; стол этот был завален различными аккумуляторами, индукционными катушками, огромными фаянсовыми изоляторами. И среди этой беспорядочной груды различных предметов виднелась странного вида машина или аппарат, вертевшаяся с шипением и храпом, на которой было, по-видимому, сосредоточено все внимание обоих компаньонов, так как оба не спускали с него глаз.

Многочисленные проволочные нити прикрепляли металлический приемник в виде четырехугольного ящика или коробки к большому стальному кругу или обручу, снабженному с двух сторон внушительного вида и размеров шатунами, выдающимися наружу. Сам круг, или обруч, оставался неподвижен, но шатуны по обеим сторонам его усиленно работали, равно как и хорошенькие стержни, приделанные к ним, вращались с головокружительной быстротой в продолжение нескольких секунд, затем на мгновение останавливались и затем снова начинали работать. По-видимому, двигатель, заставляющий их вращаться, находится в металлической коробке. В комнате носился легкий запах азота. Оба компаньона следили с напряжением за машиной.

— Ну, Броун, а что же крылья? — спросил изобретатель.

— Они слишком велики для того, чтобы я мог привезти их сюда, — они имеют два метра одной только длины и девяносто сантиметров ширины; но вы не беспокойтесь, мотор достаточно силен для того, чтобы привести их в действие, — за это я вам ручаюсь.

— Они из алюминия с медными скрепками?

— Да!

— Нет, вы посмотрите только, как это прекрасно работает! — воскликнул Перикор, протянув свою тонкую худую с нервными пальцами руку и нажав кнопку, очевидно регулирующую ход механизма. Кривошипы стали вращаться медленнее и спустя минуту совершенно остановились. Изобретатель нажал другую кнопку, стержни содрогнулись, и аппарат возобновил свое ротационное движение.

— И заметьте, тот, кто будет испытывать этот аппарат, не должен на это расходовать никакой мускульной силы, он может оставаться совершенно пассивным и применять для управления аппаратом только одни свои умственные способности…

— Да, благодаря совершенству моего мотора, — заметил Броун.

— Нашего мотора, — поправил его сухо изобретатель.

— Да, конечно, — возразил его коллега с некоторой досадой, — того мотора, который вами придуман, но мною осуществлен… называйте его как хотите.

— Я называю его мотор Броун-Перикор! — воскликнул инженер, и в черных глазах его сверкнул недобрый огонек. — Вы выработали некоторые подробности, но сама мысль, абстрактная мысль этого аппарата и механизма принадлежит мне; она моя, и только моя!