Тайна корабля

Я был поражен в самом начале нашего предприятия на разбившемся судне готовностью матросов повиноваться малейшему слову капитана. Не решаюсь сказать, что они любили его, но, во всяком случае, они им восхищались. Ласковое слово из его уст ценилось выше, чем похвала и полдоллара от меня; если он вообще сменял гнев на милость, вокруг него царило оживленное веселье; и мне пришлось заключить, что его теория исполнения капитанских функций, если и была доведена до крайности, то опиралась на какое-нибудь разумное основание. Но даже страх и восхищение капитаном стали изменять нам под конец. Люди были утомлены безнадежными, бесплодными поисками и продолжительной напряженной работой. Они начинали отлынивать и ворчать. Взыскание не заставило себя ждать, но взыскания усиливали ропот. С каждым днем все труднее становилось заставить их выполнить дневную работу, и в нашем тесном мирке мы ежеминутно чувствовали недовольство наших помощников.

Несмотря на все старания хранить дело в тайне, цель наших поисков была как нельзя лучше известна всей команде; а кроме того, до нее дошли кое-какие сведения о несуразностях, так поразивших меня и капитана. Я мог слышать, как матросы обсуждали характер Трента и высказывали различные теории насчет того, куда спрятан опиум; и так как они, по-видимому, подслушивали нас, то я не считал зазорным навострить уши, когда имел возможность подслушать их. Я мог, таким образом, судить об их настроении и о том, насколько они осведомлены относительно тайны «Летучего Облачка». Лишь после того как я подслушал таким образом несколько почти мятежных речей, мне пришла в голову счастливая мысль. Я обдумал ее ночью в постели, и наутро первым делом сообщил капитану.

— Что если я попытаюсь немножко подбодрить их обещанием награды? — спросил я.

— Если вы думаете заинтересовать их таким способом, то я ничего не имею против, — ответил он. — К тому же они вами наняты, и вы суперкарг.

Принимая во внимание характер капитана, эти слова можно было считать полным согласием, и соответственно тому команда была вызвана на корму. Никогда еще лоб капитана не хмурился так грозно. Все думали, что обнаружен какой-нибудь проступок и предстоит объявление примерного наказания.

— Слушайте, вы! — буркнул капитан через плечо, продолжая ходить по палубе. — Мистер Додд намерен предложить награду первому, кто отыщет опиум на этой развалине. Есть два способа заставить осла идти — оба хорошие, по-моему: один — побои, и другой — морковь. Мистер Додд хочет попробовать морковь. Ну, детки, — тут он в первый раз повернулся лицом к матросам, — если опиум не будет найден в течение пяти дней, вы можете прийти ко мне за побоями.

Он кивнул автору этого рассказа, который повел теперь речь.

— Вот что я предлагаю, — сказал я, — я назначаю сто пятьдесят долларов. Если кто-нибудь найдет это добро по собственному соображению, он получит сто пятьдесят долларов. Если кто-нибудь догадается, где оно запрятано, и правильно укажет место, он получит сто двадцать пять долларов, а остальные двадцать пять достанутся тому, кто найдет сокровище. Мы назовем это Ставкой Пинкертона, капитан, — прибавил я с улыбкой.

— Назовите его лучше Рычагом Великой Комбинации, — воскликнул он. — Слушайте, ребята, я повышу награду до двухсот пятидесяти долларов американской золотой монетой.

— Благодарю вас, капитан Нэрс, — сказал я, — вы хорошо поступили.

— С хорошими намерениями, — возразил он.

Предложение было сделано не напрасно; как только люди оценили величину награды и загудели, возбужденные удивлением и надеждой, как выступил китаец-повар с изящными поклонами и заискивающей улыбкой.

— Капитан, — сказал он, — моя служила Меликанском флоте два года; служила шесть лет пароходный буфетчик. Знала все.

— Ого! — воскликнул Нэрс. — Знала все, в самом деле. Плут, наверное, подглядел эту штуку на пароходе. Что ж ты раньше не знала все, сынок?

— Моя думала, не будет ли награда, — отвечал кок, улыбаясь с достоинством.

— Откровенно сказано, — заметил капитан, — а теперь, когда награда назначена, ты и заговорил. Ну, говори же. Если укажешь верно, награда твоя. Валяй!

— Моя долго думала, — отвечал китаец. — Видела много маленьких циновки лиса; очень слишком много маленьких циновки лиса; шестьдесят тонна маленьких циновка лиса. Моя думала все время, может быть, много опиум в много маленьких циновки лиса.

— Ну, мистер Додд, что вы на это скажете? — спросил капитан. — Может быть, он прав, может быть, не прав. Похоже на то, что прав, так как в противном случае где же это снадобье? С другой стороны, если он неправ, то мы погубим даром полтораста тонн хорошего риса. Вот пункт, который нужно обсудить.

— По-моему, тут нечего и думать, — сказал я. — Надо искать до конца. Рис ничего не значит, рис нас невыручит и не разорит.

— Я ожидал, что вы так взглянете на дело, — отвечал Нэрс.

Мы уселись в шлюпку и отправились на новые поиски.