Тайна королевы Елисаветы

Друзья Геля окружили его со всех сторон и радостно приветствовали его. Даже Бурбедж как будто обрадовался встрече с ним. Шекспир выразил надежду, что дело Геля уладится, и его выпустят опять на свободу. И только один Джиль Грове ничего не говорил, так как он лежал в углу уборной и спал непробудным сном пьяного человека.

Друзья Геля охотно расспросили бы его подробнее о всех происшествиях, которые повлекли за собой его арест, но он так радовался своей временной свободе, что не хотел теперь вступать в серьезные разговоры.

Музыка кончилась. Вышел на сцену один из актеров и на этот раз действительно сказал пролог. По окончании его, один из пажей взял бумажку, на которой крупными буквами было написано «Улица Вероны» и прицепил ее к занавеси. После этого на сцене появились сначала слуги Капулетти, потом слуги Монтекки, затем Бонволио и наконец сам Тибальт, и поднялась такая кутерьма, что людей Барнета чуть не уронили с платформы, заменявшей сцену.

Гель в это время думал не о своей роли, а об Анне, и недоумевал, где она в настоящее время, и ждет ли его, как всегда, лошадь, на которой он мог бы спастись от всех этих людей, зорко следивших за каждым его движением.

В продолжение всего второго действия, во время сцены на балконе, Гель все время сидел в актерской комнате под присмотром Гудсона, а Рогер Барнет наслаждался сценой между Ромео и Джульеттой. Наконец, началось первое действие третьего акта, и Гель вышел на сцену, чтобы начать ссору, которая должна была привести к дуэли.

Он горячо начал наступать на Меркуцио, причем Бонволио тщетно старался отвлечь их внимание друг от друга; вошел Ромео, он отказался драться с Тибальтом, стараясь не обращать внимания на его резкие, вызывающие слова, тогда Меркуцио обнажил свою шпагу и вызвался драться с Тибальтом на дуэли. Тибальт принял вызов, и в воздухе сверкнули одновременно две рапиры. Ромео бросился разнимать дерущихся, приказывая в то же время Бенволио овладеть, если можно, обеими рапирами. Нечего и говорить, что подобное зрелище, совершенно очаровало зрителей, которые присматривались ко всему, затаив дыхание, недаром же Гель играл так естественно, недаром на сцене был Меркуцио, одна из самых интересных личностей этой пьесы, и наконец сам знаменитый Бурбедж в роли Ромео, — Бурбедж, считавшийся тогда лучшим актером в мире. Рогер Барнет сидел, как очарованный, не спуская глаз со сцены.

— Остановись, Тибальт! Остановись, Меркуцио! — кричал Ромео.

Но Меркуцио уже лежал на земле, а Тибальт бросился вон со своими сторонниками, Бернет слышал, как он крикнул что-то, видел, как он исчез за занавесью, но сейчас же забыл о нем, так как все внимание его было обращено на группу, остававшуюся на сцене.

Меркуцио в объятиях Ромео, проклинал оба враждовавших между собою дома Капулетти и Монтекки и наконец тихо скончался на его руках.

Ромео с горечью констатировал его смерть и воскликнул:

— Тибальт жив и вернется сейчас обратно, а Меркуцио убит!

И Ромео встал в позу и с рапирой в руках готовился встретиться с убийцей своего друга, чтобы отомстить за его смерть, но Тибальт почему-то не появлялся на сцене, все ждали его, но его все не было.

— Но почему же Тибальт медлит? Что с ним случилось?

В театре воцарилось мертвое молчание. Бедный Бурбедж одну минуту совершенно потерялся, но потом оправился и шепнул несколько слов Бенволио, тот отдернул занавес, разделявший сцену от актерской, и глазам зрителей представились остальные актеры, уже одетые и ожидавшие время своего выхода на сцену, однако Геля между ними не было.

— Где Мерриот? — крикнул им Бенволио. — Он должен выходить на сцену, его ждут.

— Его здесь нет! — ответили все в один голос.

— Он еще не возвращался со сцены, — сказал Гудсон громко, — я все время не спускал глаз с занавеси, он не выходил сюда со сцены.

— Но куда же девался Тибальт? — спросил Бенволио, обращаясь к его сторонникам, бежавшим с ним вместе после дуэли с Меркуцио.

— Мы не знаем! — ответили они нерешительно, — мы не видели его после этого.

Гудсон, не обращая никакого внимания на публику, вышел прямо на сцену, к удивлению Бурбеджа, не понимавшего в чем дело, и, направившись к Барнету, сказал ему громко:

— Дело не чисто, наш пленник бежал со сцены, а, между тем, в актерскую он не заходил, его нет ни там, ни здесь.

— Что с тобой, Гудсон! — воскликнул Барнет, — ведь я видел, что он бежал по направлению к актерской.

— Нет, — сказал один из аристократов, сидевших на сцене, — я видел, как он вскочил на тот балкон и исчез в доме. Он быстро вскарабкался на перила и затем влез на балкон, где перед тем появлялась Джульетта.

— Да, конечно, это так! — крикнули теперь и другие, сидевшие с этой стороны сцены или около балкона, о котором шла речь.

— В таком случае, Гудсон, возьми трех человек и обыщи немедленно весь дом, — распорядился Рогер, направляясь через всю сцену к тому месту, где находился роковой балкон, и, обращаясь к сидевшим здесь людям, сказал:

— Вы все видели, как он бежал, — неужели никто из вас не мог предупредить меня об этом?