Тайна короля

Отодвинувшись, она снова взялась за гребень, а Алекто задумалась. Пока мать доканчивала причесывать ее, она молча жевала убли, даже позабыв о своей привычке прежде обгрызать поджаренный край.

— Готово.

Алекто взглянула на свое отражение.

Мать заплела ее волосы в свободную косу в две руки толщиной и украсила лентой. Прическа вышла не такой умелой, как у Хольги, тем более что отсутствие сноровки усугублялось негнущимися пальцами, но Алекто все равно была тронута.

— Спасибо…

Ей почудилось, что по лицу матери пробежала легкая судорога.

— Ну, а теперь платье, — поспешно отвернулась та.

Когда Алекто надевала блио, мать указала на кругляш у нее на шее.

— Это что?

— Это, — Алекто тронула подарок брата, — Эли сделал для меня.

Мать задумчиво посмотрела на украшение.

— Он молодец.

После они отправились к леди Рутвель. Только сперва Алекто написала послание отцу. Она предложила и матери что-то добавить от себя, но мать лишь попросила передать от нее пламенную любовь и самые сердечные пожелания.

Фрейлина, когда они ее нашли, собиралась к королеве.

— Вы выглядите сегодня прелестно, леди Алекто, — произнесла леди Рутвель, оглядев ее наряд. — И прическа вам очень к лицу.

Если кто тут и выглядел прелестно, так это сама леди Рутвель. На ней было платье из бархата — такое бы понравилось отцу, почти в цветах его рода, — а темные волосы сплетались в сложную косу. Фрейлину нельзя было назвать красивой: ее рот был широковат, нос слегка вздернут против канонов, почитавших прямые линии, а глаза отличались миндалевидной серьезной формой, но все искупали превосходные манеры и изящество.

— Благодарю, миледи.

Вскоре все фрейлины и большинство гостей-женщин собрались у королевы. Ее величество из-за праздников не стала изменять своим привычкам и посвятила утро тканию гобелена. Другие дамы тоже расположились рядом — кто с прялками, кто с рамами для вышивания.

Алекто благоговейно смотрела, как королева протягивает золотую нить сквозь нити основы. На уже наполовину готовом гобелене можно было различить сцену из жизни Праматери.

— Ее величество так умела…

— Она занимается этим всю жизнь, — кивнула леди Рутвель, придвинувшись и понизив голос.

Ее собственные пальцы быстро и точно покрывали шелком угольный рисунок на куске ткани. Он представлял собой птиц на заснеженной ветке.

— А вы с леди Анной ничего не взяли?

Алекто вынула свои принадлежности.

— Меня не назовешь мастерицей.

Фрейлина обернулась к матери, которая предпочла причесывать Хруста.

— Этому можно обучиться.

Они обменялись еще парой фраз, а потом углубились в работу. Но как Алекто ни старалась быть прилежной и брать пример с умелых движений леди Рутвель, перед глазами вставало лицо вчерашнего парня из города. Кто он такой? Почему был так легко одет, и почему обладает таким даром? Ведь он явно из простых, а значит за ним не стоит Покровитель. И наконец, почему на него охотились солдаты его величества?

Она вспомнила, как презрительно он смотрел на нее, когда спас от тех оборванцев, и с раздражением всадила иголку в ткань.

— Ой…

На лоскуте шелка появилось алое пятнышко.

— Кажется, вышивкой в этом месте алых цветов делу уже не поможешь, — с сочувствием заметила леди Рутвель.

Алекто расстроенно посмотрела на свою работу.

— Каутина бы это не удивило.

— Вы дружны с братом?

— Да, он прекрасный брат, хотя, конечно, бывает очень скучным.

— А у вас есть сестры? Быть может, они остались дома?

— Нет, только братья.

— У меня тоже есть братья. Четверо.

Алекто приподняла брови, и леди Рутвель весело принялась делиться историями из жизни, вроде той, когда они спрятали ее нити и получили за это нагоняй от родителей. Оставалось только хихикать в кулак и стараться сохранить приличный вид.

— Кстати, это случайно не ваш брат?

Алекто обернулась и с удивлением увидела Каутина. Он был слегка бледен и явно волновался. Ее величество тоже повернула голову.

Приблизившись к ней, он опустился на одно колено и протянул сложенный лист.

— Ваше величество, здесь список блюд на сегодняшний вечер на утверждение, — срывающимся голосом произнес он.

Алекто чуть не прыснула. Вид у него был такой, будто он передает не названия десертов и кулебяк, а по меньшей мере объявляет о капитуляции. Его щеки, как и уши, пламенели, а глаза были прикованы к полу.

Королева доброжелательно посмотрела на него.

— Можете подняться.

Каутин встал, а она развернула лист и пробежала его глазами. Передайте сенешалю, что все в порядке, разве что можно прибавить еще несколько блюд из дичи.

— Слушаюсь, ваше величество.

Каутин уже хотел было развернуться, когда она его остановила.

— Постойте, вы ведь Морхольт-Уилфред?

Краем глаза Алекто заметила, как несколько фрейлин вздрогнули, а мать перестала причесывать Хруста и внимательно на них посмотрела.

— Да, ваше величество.

— Вы теперь временно в свите моего сына, как я слышала?

— Его величество был так добр, что предложил мне присоединиться к ним.

Бланка мягко ему улыбнулась.

— Тогда примите это в дар от меня. — Протянув руки, она приколола ему на грудь брошку из шерсти.

— Б-благодарю, ваше величество.