Тайна «Коварной русалки»

– Будешь теперь Геннадия по всей стране разыскивать? – спросила Маша. – Он ведь, пока мы тут болтаем, уже вообще за границу мог улететь.

– Если за границу, то мы, конечно, проиграли, – снова развел руками Петька. – Но будем надеяться, что наш Геннадий патриот. И постарается реализовать украденные ценности в пределах России, а точнее, в Москве или Московской области.

– Но мы даже и в этом случае его не найдем, – покачал головой Димка. – Ты же сам говоришь, что он теперь скорее всего скрывается под чужим именем и чужой фамилией и…

– Не суетись, – перебил старого друга Петька. – У нас еще остался «утопленник». Может, их с Геннадием что-то связывает.

– Даже если и связывает, – поежился Димка при одном лишь упоминании об агрессивном Ростиславе, – то нам-то какая польза? Этот «утопленник» все забыл, кроме слова «убью».

– Зато уж это слово он хорошо помнит, – подхватила Маша.

– И старается, чтобы оно у него не расходилось с делом, – добавила Настя.

– Ребята! – вдруг появилась перед ними Ниночка. – Вы знаете, я тут нашла… Вы как раз про Геннадия меня спрашивали… Ну, как он выглядит. Так я две его фотографии случайно обнаружила в библиотеке. Он на них снят вместе с Екатериной Филипповной. Уж не знаю, зачем это вам понадобилось, но, если хотите, можете взглянуть.

– Конечно, хотим, – мигом откликнулся Петька.

И вместо того чтобы поспешить на обед, члены Тайного братства кленового листа в полном составе направились в библиотеку.

Фотографии оказались старые, черно-белые. На одной из них Геннадий стоял на заднем плане, и лица почти не было видно. Зато на другом снимке фотограф запечатлел его в полный рост.

– Ниночка, можно мы возьмем на денек? – попросил именно эту фотографию Командор.

– Бери, что с тобой сделаешь, – разрешила библиотекарша.

Петька бережно положил снимок в карман. Тут взгляд Маши упал на часы.

– Кошмар! – запричитала она. – Мы уже пятнадцать минут назад должны были быть дома! Сейчас бабушка и Какумирала скальпы с нас снимут!

Близнецы понеслись домой. Петька и Настя последовали их примеру. Уже сворачивая в свои ворота, Командор крикнул:

– После обеда собираемся в шалаше! У меня возник план!

Прибежав домой, близнецы застали бабушку и Какумиралу за столом.

– Извините, не дождались, – с убийственной иронией произнесла Анна Константиновна.

– Мы задержались, – объяснил Димка.

– Об этом я как-то догадалась, – усмехнулась бабушка. – Я просто устала взывать к вашей совести.

– О-очень нехорошо-о, – с постным видом протянула Елизавета Вивиановна, – вот умре-ет ваша бабушка…

– Типун тебе на язык, Лиза! – перебила Анна Константиновна. – Я сначала должна написать мемуары. А у меня еще с ними работы непочатый край. И вообще, что ты заладила: «Вот умрет, как умирала…»

Близнецы не сдержались и разом прыснули.

– Я вроде бы не сказала ничего смешного! – немедленно возмутилась Анна Константиновна.

– Да это мы так, – сказала Маша. – Не обращай внимания.

– Нет, не так! – охватил праведный гнев пожилую ученую даму. – Мне кажется, что весь мир сговорился против меня. Внуки постоянно опаздывают! Несчастная старуха Коврова-Водкина истерзала меня своими звонками по телефону… Кстати! – воскликнула Анна Константиновна. – Вы, наверное, еще не знаете самой последней новости.

– Неужели картину нашли? – разом встрепенулись близнецы.

– Ах, да при чем тут это! – поморщилась пожилая ученая дама. – Я совсем о другом. Несчастная полубезумная Наташа Коврова-Водкина сегодня приступила к собственным мемуарам!

– Ну, это мы знаем, – с полным равнодушием восприняли бабушкино сообщение близнецы.

– Откуда? – была порядком удивлена та.

– В библиотеке встретили Коврову-Водкину, – ответил Димка.

– И между прочим, под ручку с ее соседом, – добавила Маша.

– У этого человека просто ангельское терпение, – тут же отметила Анна Константиновна.

– Такие мужчины обычно до-олго не живу-ут, – внесла свою лепту в беседу Елизавета Вивиановна.

Анна Константиновна с неудовольствием покосилась на гостью. Близнецы поняли, что бабушка уже на пределе от многодневных похоронных разговоров.

– По-моему, Павиановне у нас жить осталось недолго, – прошептала Маша на ухо брату.

– Точно, – кивнул тот. – Бабка вот-вот взорвется.

– Вы меня совсем не слушаете! – повысила голос Анна Константиновна.

– Наоборот, слушаем, – откликнулась Маша. – Я только не понимаю, чего Ковровой-Водкиной от тебя-то нужно? Сидела бы да писала свои мемуары.

– Она советовалась, – исторгла многозначительный вздох бабушка.

– О чем советовалась? – спросил внук.

– С какого момента лучше начать мемуары. Когда Наташа появилась на свет или еще раньше.

– Как это раньше? – хором воскликнули внуки.

– Вот я то же самое у нее спросила, – продолжала Анна Константиновна. – А несчастная старуха мне отвечает, что прекрасно помнит себя в утробе матери. И вообще, по ее мнению, этот период определяет духовное развитие личности.

– Что же ты ей посоветовала? – с любопытством осведомилась Маша.