Тайна красного чемодана

– Если же вы будете настаивать на том, что вы Бонассу, – невозмутимо продолжал Дольчепиано, – я арестую вас как виновника исчезновения господина Монпарно.

– Это великолепно! Если я – не он, то, значит, я – его убийца! Полиция, видимо, любит пошутить!

И представитель торговых фирм презрительно передернул плечами.

– Господин Монпарно, – не смущался Дольчепиано, – исчез в туннеле около Месклы 6 марта в семь часов вечера. Несколько минут спустя на станции Мескла появился незнакомец в точно таком костюме, как надетый в данную минуту на вас. Все видели, как он вышел из купе, в котором находился господин Монпарно. Как видите, двух мнений быть не может.

– Но я не имею ничего общего с этим субъектом. 6 марта я был в Ницце и на другой день уехал в Геную. Вся ваша история лишена здравого смысла. Покажите мне указ об аресте Антонина Бонассу или отпустите меня отсюда.

– Если вы непременно желаете быть арестованным под этим именем, я могу вписать его во второй приказ, – флегматично ответил Дольчепиано, вынимая из кармана бумагу, на которой еще не было проставлено имя лица, подлежащего аресту.

У меня на лбу выступил холодный пот.

– Не делайте этого! – поспешно воскликнул я. – Этот человек не имеет ничего общего с Антонином Бонассу. Я могу это засвидетельствовать.

– Неужели, молодой человек? – иронически произнес Монпарно. – А кто такой вы сами?

Вся кровь бросилась мне в лицо. Я хотел было ответить, но меня остановил взгляд Дольчепиано.

– К чему напрасные разговоры! – сказал он. – У нас имеются свидетели.

Он сделал знак полицейскому, который снова открыл дверь в соседнюю комнату.

На пороге ее показалась немного бледная, со скромно опущенными глазами, Софи Перанди.

– Софи! – воскликнул я, бросаясь ей навстречу. – Вы в Марселе? Как я счастлив! Только вы можете спасти меня!

Я протягивал к ней руки, уверенный, что только мысль обо мне привела ее сюда.

– Допросите ее! – волновался я, обращаясь в одно и то же время и к комиссару, и к Дольчепиано. – Она знает и Бонассу и господина Монпарно. Ей известно, кто я и кто этот господин.

Софи медленно подняла глаза. Они были чисты и невинны, как у ребенка.

Я, задыхаясь от волнения, ожидал ее ответа. Она посмотрела на каждого из нас отдельно.

– Господин Монпарно? – произнесла она, наконец, с оттенком грусти в голосе. – Это был мой опекун, убитый неделю назад по дороге из Виллара в Ниццу. Что же касается господина Бонассу, моего жениха, почти мужа, – она сделала особенное ударение на последних словах, – то вот он перед вами.

И она указала на господина Монпарно.

Это был последний удар. Ноги мои подкосились, и, сделав несколько шагов, я упал на стул.

– Мадам Антонин Бонассу! – прошептал около меня Дольчепиано.

Найденная в конторской книге гостиницы визитная карточка, приезд дамы, затем приезд господина, все становилось ясным. Я понял теперь, кто были жильцы десятого номера.

Софи изменила мне.

Я захотел, по крайней мере, смутить изменницу.

– А я! – воскликнул я полным отчаяния голосом. – Кто же я тогда, по-вашему?

Она смотрела на меня в упор, и в глубине ее глаз мне почудился какой-то насмешливый огонек.

– Вы? – спокойно произнесла она. – Вы Падди Вельгон!

Из груди моей вырвался глухой стон. Между тем, не обращая на меня никакого внимания, Софи обернулась к комиссару.

– Верните мне моего жениха, господин комиссар, – сказала она умоляющим голосом. – Он ничем не заслужил ареста. Задерживая его, вы приносите нам большой убыток, так как мы должны уехать сегодня в пять часов в Тунис, где намерены поселиться. Не погибать же нам из-за выдумок этого господина. – Она бросила на меня полный ненависти взгляд. – Что бы он ни утверждал, Антонин имеет полную возможность удостоверить свою личность. Покажите ваши документы, мой друг. Это сразу положит конец всей истории.

Я чуть не зарычал от бешенства, когда Монпарно вынул из кармана мой собственный бумажник.

Откуда он мог его достать, как не от той же Софи, которой я так слепо доверил все свои документы.

Теперь все они были в руках этого негодяя, и он, с невероятным цинизмом, вынимал, одну за другой, все мои бумаги. Тут было и мое метрическое свидетельство, и свидетельство об отбывании воинской повинности, одним словом, все документы, кроме тех, к которым была приложена моя фотографическая карточка.

В то время, как комиссар рассматривал их, время от времени взглядывая на Дольчепиано, отвечавшего ему многозначительной улыбкой, Софи не переставала защищать своего возлюбленного.

– Я лучше готова во всем признаться, – говорила она, – чем видеть своего будущего мужа в таком ужасном положении. Вся Ницца знает о наших планах. Мы давно уже решили обвенчаться и нисколько не скрывали нашего отъезда. Нам в этом не было надобности. Мы оба совершеннолетние и вполне свободны. У меня есть только одна дальняя родственница, госпожа Монпарно, с которой я не в ладах. Поэтому мы и решили уехать и обвенчаться за границей. Для этого мы привели в порядок все наши бумаги. Вот они.

Она вынула из своего саквояжа свои и мои документы.