Тайна Красного озера. Падение Тисима-Ретто

    — Скажите подполковнику Кувахара, чтоб ожидал. Господин командующий сам вызовет его. Скоро.

    Тиба с нетерпением стал ждать этого разговора. Втайне он надеялся, что хоть что-нибудь узнает о судьбе пленных китайцев.

    Наконец в трубке запел зуммер и послышался брюзжащий голос генерала Цуцуми:

    — Подполковник Кувахара, что вы хотели сказать мне?

    И знакомый Тиба льстиво-вкрадчивый голос начальника контрразведки:

    — Господин командующий, разрешите доложить о завершении операции „Нэмуро“.

    — Докладывайте.

    — Операция завершена в соответствии с планом. Баржа с остатками пленных затоплена в океане в двадцати милях восточнее Северного плато. Во время посадки на баржу часть пленных попыталась взбунтоваться. Попытка пресечена. В сопровождении и потоплении бунтовщиков участвовало в общей сложности восемь офицеров и девяносто вооруженных солдат. Со всех взята подписка о неразглашении тайны. На острове больше не осталось ни одного живого китайца.

    — Что вы предполагаете о судьбе инженера Тиба?

    — По предположению допрошенных пленных, он схвачен мятежниками и, вероятно, увезен на той барже.

    — Жаль капитана… — Генерал помедлил. — Прошу вас заняться розысками шлюпки, оставшейся от советского парохода.

    — Слушаюсь, господин командующий.

    Разговор на этом закончился. Тиба пришлось ожидать очень долго нового разговора. Часы со светящимся циферблатом показывали уже начало третьего ночи, и Тиба собрался покинуть свой пост, как вдруг снова запел зуммер: дежурный по штабу базы звонил дежурному генеральской штаб-квартиры.

    — О, Вада-сан, здравствуйте, — говорил словоохотливый подпоручик Мураками. — У вас там все спят?

    — Да, все утихло.

    — Тут маленькое происшествие у нас. Явился пьяный майор Кикути и говорит, что его кто-то ударил по голове, когда он шел из первого распадка от капитана Тадокоро.

    — Теперь господин Кикути не майор, а капитан, — запомните это. Приказом господина командующего он снят с поста командира батальона и понижен в звании за то, что допустил бунт пленных китайцев. Он сильно пьян?

    — Сильно. Он говорит, что ударил его какой-то солдат из охраны штаб-квартиры господина командующего.

    — Это, наверное, ему по пьянке померещилось, — с раздражением проговорил подпоручик Вада, задетый поклепом на охрану штаб-квартиры. — Это лишне выпитое сакэ ударило ему в голову. Пошлите его спать, иначе я доложу господину командующему, и Кикути снова сядет в карцер.

    На этом телефонные разговоры закончились и больше не возобновлялись до трех часов ночи, когда Тиба подал сигнал Кэ Сун-ю отключить провод.

    Разведчики возвращались тем же путем, каким пробирались сюда. Начинал брезжить рассвет, когда они подошли к трем камням. Один из камней был отброшен, значит, Ли Фан-гу уже вернулся с разведки. Они осторожно пробрались в заросли бамбука в надежде найти здесь своего товарища, но он, видимо, уже ушел, так как трава по его следу уже покрылась предутренней росой.

    Радостной была встреча разведчиков на базе у теплого ключа. Как ни крепко спал Ли Фан-гу на мягкой постели из травы, он сразу же вскочил, как только услышал голос Тиба и Кэ Сун-ю. Смертельно усталые“ Тиба и Кэ Сун-ю в изнеможении опустились на камни. На дворе был уже день, припекало солнце, но в полумрачной пещере стояла прохлада. Разведчики промокли от пота и теперь наслаждались прохладой в пещере. Ли Фан-гу показал свои „трофеи“.

    — Записная книжка майора Кикути? — изумился Тиба. — Где же вы ее нашли?

    Когда Ли Фан-гу рассказал о встрече с пьяным Кикути, Тиба вспомнил звонок подпоручика Мураками дежурному по штаб-квартире и долго хохотал.

    — Удивительно же все случилось — смеялся Тиба. — Ему, несчастному, и пожаловаться не удалось. Вместо сочувствия его осмеяли да еще карцером пригрозили!

    Тиба долго листал записную книжку.

    — Вот послушайте план операции „Нэмуро“, — сказал он и стал читать все, что записывал майор Кикути в кабинете подполковника Кувахара на секретном совещании. — А вот интересная приписка:

    „Командиру четвертой роты: вывести перед строем коммуниста Ли Фан-гу“.

    В скобках:

    „Подполковник Кувахара лично срубит ему голову. Наказание за коммунистическую пропаганду среди пленных“.

    — Сабля оказалась тупой! — рассмеялся Ли Фан-гу. Потом угрожающе добавил: — Мы еще посмотрим, кто кому срубит голову!

    — А вот еще одна интересная запись:

    „Среди офицеров все упорнее ходят слухи, что неизбежна война с русскими. Решил заниматься русским языком“.

    Послушайте, что он переводит с японского на русский.