Тайна Красного озера. Падение Тисима-Ретто

    В темноте — было полное затемнение — белеет повязка на лице Ивана Твердохлебова, у него сильный флюс после вчерашних учений. Суздальцев уже предлагал Твердохлебову идти к врачу, но тот отказался. Сейчас солдат убеждал генерала:

    — Товарищ командующий, когда начнется десант — жарко будет, а зубы тепло любят… — В голосе улыбка.

    — Жарко, говорите? Будет и холодно. Захватить плацдарм — это еще не значит одержать победу. Плацдарм нужно удержать, а для этого придется посидеть в траншеях. Какие у кого жалобы, товарищи!

    Подошел, представившись, Суздальцев.

    — Вот твоих орлов прощупываю, — весело встретил его генерал. — Больного нужно оставить, — он указал на Твердохлебова. — Пусть посидит в тепле, во втором эшелоне.

    — Есть оставить, товарищ командующий!

    Только теперь понял Твердохлебов, что дело принимает серьезный оборот, — сначала он принял вопрос генерала за шутку.

    — Товарищ генерал, товарищ старший лейтенант, — взмолился солдат, поворачивая жалобное лицо то к одному, то к другому, — да как же это? — Он быстро сорвал со щеки повязку, — Это ребята меня сбили с толку: надень да надень, а я, дурак, и послушался. А ведь на самом-то деле это совершенный пустяк!

    Генерал щелкнул фонариком, и в лицо Твердохлебова брызнул луч света. На щеке флюс почти с кулак.

    — Пустяки, говорите? Продует — и воспаление надкостницы.

    Солдат заволновался еще больше.

    — Да товарищ командующий, да как же это? Столько ждали. — В голосе мольба. — Ну разрешите, пожалуйста, я хоть экипажу буду помогать, только бы от роты не отрываться…

    — Пойдете на транспорте с резервом, — голос генерала неумолим. — Адъютант, запишите этого солдата на транспорт до излечения.

    Иван Твердохлебов сник.

    — Какие еще вопросы, товарищи? — повторил свой вопрос генерал.

    — Вот тут вопрос, товарищ генерал… — и голос сорвался, умолк.

    Из задних рядов его поощрил другой голос:

    — Говори, Гришко, говори…

    Тот, кого назвали „Гришко“, кашлянул и уже смелее повторил:

    — Вот тут вопрос, товарищ генерал: многие солдаты пооставляли кое-какое личное имущество в казарме… Ну, а к примеру, ежели кто из нас того… Ну, это самое… Что с тем имуществом будет?

    — А вы адреса своих близких при этом имуществе оставили?

    — Так точно, оставили, товарищ генерал.

    — Тогда можете не беспокоиться. — Голос генерала хмурый.

    — А мы беспокоимся, товарищ генерал, — продолжал осмелевший Гришко. — У нас так бывает в хозвзводах: лучшее себе, а дерьмецо по адресу.

    — За это будем расстреливать, — еще более хмуро пообещал командующий. Выдержал паузу — жалоб и вопросов больше не было — и, повернувшись к Суздальцеву, приказал: — Начинайте посадку. Желаю успеха, надеюсь на вас! До встречи на острове! — Козырнул и быстро исчез в темноте.

    Посадка была скорой и четкой. Загудели дизельные машины десантного судна, прогремела команда „отдать швартовы!“, и в этот миг у кормы мелькнула фигура, перемахнувшая через борт на палубу. За ней еще одна и еще. Дзинь-дзинь — судно пошло на рейд. А на корме шепот:

    — Тут должна быть дверь…

    — Нужно спросить у матроса.

    — А не выдаст?

    — Да откуда он знает? — И громко: — Слушай, браток, как тут к своим пробраться? Чуть не отстали…

    — Смотрите правее трапа. Вот там.

    Открылась дверь в светлый коридор, забитый десантниками. Первым юркнул в нее Иван Твердохлебов. Он, конечно, без повязки. За ним солдат и младший сержант. В коридоре уже располагаются десантники с боевой амуницией. Раздались возгласы:

    — Твердохлебов!

    — Как же ты?!

    — Тсс!.. Не выдайте, братки!

    — Вот чертяка!

    — Тут еще со мной двое, такие же богом обиженные, как и я. Спрячьте нас.

    — Давайте вот сюда, вдоль стенки, под амуницию… В конце коридора голос Суздальцева:

    — Размещайтесь, товарищи, поудобнее, чтобы как следует отоспаться. Больше суток будем на судне.

    Пока командир роты подошел сюда, Твердохлебов уже „скрылся“. Как ни в чем не бывало, десантники дружно крутили козьи ножки. Разве разглядишь в полумраке плутовство в глазах!

    — А это что за солдаты? — спросил Суздальцев, указывая на армейцев.

    Солдаты вскочили, и один из них, откозыряв, доложил:

    — Отставшие, товарищ старший лейтенант. Наша часть уже совершила посадку, а мы в казарме задержались.

    — Куда же вы теперь? Почему взошли на это судно? Где ваше оружие?

    — Наша рота тоже в первом эшелоне, товарищ старший лейтенант, там оружие, на судне. Будем выбрасываться с вами, а там как прикажете.

    — Плавать умеете?

    — На Волге выросли, товарищ старший лейтенант! Проверив у солдат документы, Суздальцев засомневался:

    — Что-то не верится, что отстали. Уж не больны ли, как наш Твердохлебов?

    Некоторые из десантников прыснули в кулаки. Суздальцев заметил это.

    — Чего смеетесь?

    — Да вспомнили, как генерал нашего Ивана разоблачал…

    Старший лейтенант повернулся к армейцам:

    — Я запрошу ваше судно. Какой его номер? Солдаты поняли, что надо говорить правду.

    — Мы уж признаемся, товарищ старший лейтенант, мы того… Отчислили нас…

    — Как отчислили?

    — Ну, вроде по болезни… В оркестр нас списали.

    — Вот вы какие птицы!

    Десантники дружно захохотали, а Суздальцев сказал раздумчиво: