Тайна «Красной Москвы»

Впрочем, скоро отец заметил синяки на скулах, пришлось объясниться.

— Тебя травят, потому что ты отличаешься от них. Ты умнее, с тобой хотят дружить девочки. Поэтому ты раздражаешь. Но это нормально, — объяснил отец, доставая из шкафа спортивный костюм. — Одевайся, мы пойдем на пробежку.

— Пап, я никогда не стану таким сильным, чтобы побить восемнадцать мальчиков из нашего класса, — уныло протянул Антон, натягивая футболку.

— Ты побьешь одного-двух — остальные сами разбегутся. — Папа улыбнулся, и у Антона вдруг стало удивительно легко на душе.

Отец оказался прав. Проблему с одноклассниками навсегда решила парочка расквашенных носов.

Чем старше Антон становился — тем больше внимания ему уделяли девочки.

Им нравилось заботиться о нем — давать списывать домашнее задание, угощать яблоками и конфетами, дарить заграничную жевательную резинку или ластик. Еще они обожали давать ему для заполнения свои «анкеты». В них разноцветными фломастерами были написаны незатейливые вопросы, вроде «твой любимый фильм» или «что для тебя счастье?», а еще на страничку можно было приклеить открытку или переводную картинку.

Антон лениво принимал все эти знаки внимания, слышал, как завистливо вздыхают мальчишки:

— Сама Верочка с Гречко за одной партой сидеть решила!

— И Катя к нему неровно дышит, и Ира…

Сам же он дышал к девчонкам ровно. Все эти Кати-Верочки-Иры сливались для него в единый милый образ, нежный, улыбчивый, приятный. Он радовался им, как солнцу. Так чудесно, когда оно светит и греет! Пусть радует всех…

Летом в деревне на Антона положила глаз молодая соседка. Он очень быстро понял, что значат ее случайные прикосновения, многозначительные взгляды и улыбки. Глядя на ее загорелые коленки, едва прикрытые ситцевым платьем, Антон понимал, что девушка, пожалуй, очень красива, пропорционально сложена. И она охотно может ему дать то, о чем шепчутся все мальчишки в классе. А он, Антон, очень этого хочет. Сердце колотится как сумасшедшее, а дыхание замирает при мыслях, что можно прикоснуться к женскому телу, поцеловать, почувствовать его податливую мягкость и все то остальное, что так часто описывается в книгах… Но вместе с этим желанием в Антоне появлялась и брезгливость. Почему-то ему казалось, что вот так, просто, бесхитростно и по-животному… Так нельзя. Это противно и мерзко, как хватать еду грязными руками, пользоваться чужой зубной щеткой или гадить посреди гостиной…