Тайна «Красной Москвы»

— Как неудачно я к коллегам заехал, тут снова ты, и у тебя, как всегда, неприятности, — улыбнулся Володя, но его лицо сразу же стало серьезным. — А вообще, я удивлен, что этот эксперт-криминалист Сергей Казько опять работает. — Я вопросительно посмотрела на Володю, и он пояснил: — Да мутный он тип, твой Казько. Пару лет назад его выгоняли. Поймали на какой-то левой экспертизе за большие деньги, но к ответственности привлекать не стали. Он там кого-то отмазывал — с очень крутыми связями. Поэтому его просто уволили, без скандала, но все свои знали: сомнительная история. Да уж, такой контингент, с гнильцой, похоже, не тонет.

— Так, может, ему кто-то заплатил, чтобы он нашел на статуэтке именно мои пальцы? — осенило вдруг меня.

На лице Седова появилось скептическое выражение:

— А доказательства? Если твоих «пальцев» на статуэтке нет — как он потом выкручиваться будет? Хотя ладно, что мы тут гадаем на кофейной гуще. Поехали к нему, и все выясним. Скоро он нам все расскажет как миленький.

Пока Седов выяснял адрес, я пыталась обдумать, как мы будем разговаривать с экспертом. Козырей на руках фактически нет. Если он сознательно меня топит — то чем мы его прижмем, чтобы он раскололся? Володя — лицо процессуальное, руки распускать очень уж активно не сможет. От меня тоже пользы ноль…

Впрочем, никаких аргументов для беседы не понадобилось.

Когда мы с Седовым нашли эксперта, к разговорам он был уже не расположен. Потому что накануне нашего появления к криминалисту Казько, направлявшемуся в свой подъезд, кто-то подкрался сзади, накинул ему на шею удавку и ловко придушил, а потом оттащил тело с дорожки.

Володя первым заметил лежащий за припорошенным снегом кустом труп. Пока он звонил в полицию, я попыталась нащупать пульс на руке Казько. Мне все казалось, что Седов ошибся и мужчина до сих пор еще жив — слишком естественным выглядело его лицо, несмотря на изуродовавший шею узкий красный шрам (или странгуляционную борозду, как называют его судебные медики). Однако пульса не было. Рука оказалась теплой. Похоже, все произошло буквально за пару минут до нашего появления…

— Скоро приедет следственно-оперативная группа. — Седов приблизился и с тоской посмотрел на труп Казько. — Тебя, Вронская, вообще из дома выпускать нельзя. Где ни появишься — там уже трупак лежит.

— Читаешь мои мысли. Слушай, может, нам надо было того?.. Ну, сделать вид, что нас тут не стояло?

— Да по мобильникам бы нас на следующий же день просчитали. И что бы мы тогда сказали? Это уже статья, мать.

— А сейчас мне что говорить? Приедет Миронов, он мне как раз до этого рассказал об отпечатках… Получается, у меня был мотив.

— Слышишь, мотив, — Володя легонько хлопнул меня по плечу, — не вешай нос. В конце концов, ты тут оказалась вместе со мной, а следователь — самый надежный свидетель. В таких вот скользких ситуациях показания сотрудников правоохранительных органов принимаются во внимание. Так что вопросами тебя потерзают. Но потом ты вернешься домой, а не в ИВС. Успокойся. Нервные клетки, сама знаешь…

Глава 3

1883–1900, Москва, Анри Брокар

— Брокар приехал! Брокар тут! — вопил мальчишка, несясь по улице с антикварными лавками.

Анри, рассматривавший старинный брегет, усмехнулся.

У антикваров его давно знают. Сначала скупал он фламандцев, потом стал брать и старинные подсвечники, статуэтки. Дальше — больше: комоды, кресла, гарнитуры. Иногда заплатишь кучу денег, а приобретешь сущую ерунду. А порой за пару копеек завладеешь настоящим сокровищем. Как было, например, с той прокопченной доской — то ли икона, то ли еще что, на темной поверхности не разобрать ничего. Вдобавок, доска и раскололась пополам — Анри случайно сел на нее в повозке. А дома отмыл — и вышло, что сам неподражаемый Дюрер задаром достался!

— Беру, дивные часы, — решил насчет брегета Брокар, доставая деньги.

Не прошло и получаса, как он также приобрел инкрустированную малахитом вазу, а еще старинную шкатулку, искусной работы трость с набалдашником из слоновой кости и, разумеется, пару картин.