Тайна Красной шаманки

Дмитрий попытался второй ладонью накрыть запястье Ульяны, но она резко отдернула руку. Участливый, совсем недавно, взгляд девушки вдруг стал холодным.

– Меня бесят твои холодные рассуждения и постоянные упоминания о шаманке! Я постоянно слышу от тебя: «Шаманка! Шаманка!» – опять твоя шаманка! Почему она не помогла тебе спасти маму?!

– Я же ответил. Наверное, все было предрешено. Она знала, что мама должна уйти, и ее помощь бесполезна.

– У тебя на все есть ответы и оправдания! Мне надоело слышать этот бред! Уходи!

Лицо Дмитрия покраснело, желваки заиграли на его скулах.

– Извини. Я и вправду дурак. Мне хотелось сделать тебя счастливой.

Ульяна вскочила, махнула рукой в сторону двери:

– Я сказала, уходи!

Дмитрий встал из-за стола, прошел в прихожую, стал одеваться. Ульяна стояла рядом, скрестив руки, и гневно сверлила его взглядом. Когда Лозинский оделся, она бросила:

– Прощай и больше не приходи сюда!

Дмитрий надел на плечи рюкзак, выпрямился, глядя ей в глаза, произнес:

– Я ведь пришел не только, чтобы предложить тебе деньги. Понимаешь, после того, что между нами произошло, постоянно думаю о тебе…

Ульяна язвительно ухмыльнулась.

– Ты что, мне в любви признаться пришел?! Забей. Я переспала с тобой в пещере из-за того, чтобы забыться и избавиться от страха, к тому же, на меня подействовала аномальная зона. Это было наваждение, безумие! Называй это как хочешь. Аномалия сделала неадекватными всех, кто там находился. Короче, я тогда была не в себе, поэтому это случилось! Понял? Теперь уходи! Я не хочу тебя больше видеть! Ты думаешь, что напоминание о пережитом в пещере ужасе будет для меня приятным?

– Послушай, – Дмитрий потянулся к Ульяне, но она отпрянула.

– Уходи и забудь о моем существовании!

Когда дверь за Лозинским закрылась, Ульяна побежала в зал, рыдая, упала на кожаный диван. Сейчас она потеряла того, кого ждала все дни после спасения, но теперь ничего нельзя было вернуть, и она это знала.

Лозинский шел по городу. Резкий беспощадный ветер, словно наказывая за проступки, хлестал его по щекам, кидал в лицо холодные капли дождя. Они смешивались с катившимися по щекам слезами, орошая и охлаждая горевшее от переживания лицо.

Тяжкие мысли терзали его душу. Не иначе, это была расплата за его прегрешения. Теперь он остался один на всем белом свете. У него были деньги и золото, но даже на них он не мог купить душевного спокойствия и так недостающей ему любви. Любви матери, любви любимой девушки, любви близких. Он подумал, что, наверное, так же одиноко чувствуют себя детдомовские дети, не имеющие родных. Неожиданная мысль остановила Дмитрия.

«Вот кому я должен перевести деньги, а золото шаманов должно остаться там, где оно лежит».

Дмитрий, словно очнувшись, осмотрелся по сторонам и понял, что стоит перед воротами, ведущими во двор православного храма. Звон колоколов заставил его поднять голову. Над увенчанным позолоченным крестом куполом нависли напитанные влагой свинцовые тучи. Дмитрий перекрестился. Он понял, что непременно должен зайти в храм и покаяться за содеянное, а может, и вовсе выбрать путь служения Господу. Кроме этого пути у него было два. Вернуться к Ульяне и добиться ее расположения или идти в неизвестный ему мир, куда его звала шаманка. Возвращаться к себе в пустую квартиру и продолжать жить, как прежде, он не хотел. Дмитрий вошел во двор и уверенно зашагал в сторону открытых дверей храма…

Через неделю он снова находился в пещере Красной шаманки, куда проник через второй вход, указанный ему шаманкой. Путь к ней оказался не легким, но Дмитрию удалось его преодолеть. Теперь его ждал другой путь – путешествие в иной неведомый мир. Дмитрий развел костер, сел на колени напротив стены, где прежде находилось изображение шаманки, сделал надрез ножом на большом пальце. Пламя жертвенного костра жадно глотало капли крови. Лозинский закрыл глаза и услышал в голове знакомый голос шаманки:

– Я же говорила, что мы скоро встретимся. Вставай, открывай глаза и следуй за мной.