Тайна леди Одли

Ее следовало бы назвать не хорошенькой, а скорее интересной: бледное овальное личико с мелкими чертами, серьезные светло-серые глаза и плотно сжатые губы указывали на твердость и самообладание, необычные в юной особе девятнадцати-двадцати лет. Девушку отличал один существенный недостаток – полное отсутствие красок: ни кровинки на бледных восковых щеках, белесые брови и ресницы, ни намека на золото или рыжину в тусклых льняных волосах. Даже платью недоставало цвета: бледно-лавандовый муслин выцвел до светло-серого, и тот же оттенок приобрела со временем лента, повязанная вокруг шеи.

Несмотря на скромное платье, девушка двигалась с грацией благородной дамы. Фиби Маркс была из простого сословия и работала няней в семье мистера Доусона, пока леди Одли не взяла ее в горничные, выйдя замуж за сэра Майкла.

Несомненно, Фиби повезло: платили здесь в три раза больше, а работа в хорошо устроенном Одли-Корте была не в пример легче. В силу этих причин она стала таким же объектом зависти среди прислуги, как ее госпожа в высших кругах общества.

Когда служанка вынырнула из тени и встала перед деревенским детиной, сидевшим на обвалившемся деревянном срубе колодца, тот вздрогнул от неожиданности.

– Ох, Фиби, – заговорил молодой человек, складывая нож, которым состругивал кору с тернового колышка, – ты подкралась так тихо и незаметно, что я принял тебя за нечистого духа. Я шел полями и перебрался через ров, а потом сел передохнуть, прежде чем подойти к дому и спросить, вернулась ли ты.

– Из окна моей спальни виден колодец, Люк, – ответила Фиби, указывая на открытое филенчатое окошко на одном из фронтонов. – Я увидела тебя и спустилась поболтать: лучше здесь, чем в доме, где повсюду уши.

Люк был крупный, широкоплечий, глуповатого вида увалень двадцати трех лет. Темно-рыжие волосы низко нависали надо лбом, из-под сросшихся густых бровей сверкали зеленовато-серые глаза. Образ довершали большой прямой нос и хищные очертания губ. Краснощекий, с толстой шеей, он походил на крепкого бычка из тех, что паслись на лугах Одли-Корта.

Девушка присела рядом с ним и обняла за шею.

– Ты рад меня видеть, Люк? – спросила она.

– Конечно, милая, – неуклюже ответил он, вновь открыл нож и продолжал прерванное занятие.

Двоюродные брат и сестра, они играли вместе с раннего детства, а в юности стали парочкой.

– Не видно, что ты рад, – обиженно заметила девушка. – Хоть бы посмотрел на меня и сказал, что я похорошела в путешествии.

– Румянца оно тебе не прибавило, это точно, – ответил он, взглянув на нее из-под низко нависших бровей. – Ты все такая же бледная.

– Говорят, что путешествия облагораживают, Люк. Я ездила с госпожой в Европу, в разные интересные места. В детстве дочери сквайра Хортона немного обучили меня французскому, и представляешь, за границей я могла разговаривать!

– Да кому нужно твое благородство? – хрипло рассмеялся Люк. – Уж точно не мне; когда станешь моей женой, у тебя не будет времени на благородные манеры. И на кой черт тебе французский! Когда мы скопим денег, чтобы купить ферму, ты с коровами будешь парлевукать?

Фиби поджала губы и отвернулась. Люк продолжал строгать деревяшку, насвистывая себе под нос и больше ни разу не взглянув на Фиби.

Некоторое время они сидели молча, затем девушка вновь заговорила, все еще не глядя на собеседника:

– Знаешь, как шикарно путешествовала бывшая мисс Грэм – с прислугой, в собственном экипаже, запряженном четверкой лошадей, и с мужем, который считает, что ни одно место на земле недостойно того, чтобы туда ступила ее нога!

– Ох, Фиби, шикарно иметь кучу денег, – отрезал Люк. – Надеюсь, моя девочка, ты не забываешь откладывать жалованье, чтобы нам пожениться.

– Подумать только, что она из себя представляла всего три месяца тому в доме мистера Доусона! – будто не слыша, продолжала его пассия. – Такая же прислуга, как я! Получала жалованье и работала за него не меньше меня, а то и больше. Видел бы ты ее одежду, Люк, – изношенную, перелицованную, заплата на заплате! И как она ухитрялась прилично выглядеть в этом старье? А сейчас платит мне больше, чем получала сама у мистера Доусона!

– Да не бери ты в голову, Фиби, – посоветовал Люк, – лучше о себе подумай. Вот бы нам с тобой купить небольшую пивную, а? На ней можно заработать кучу денег.

Девушка сидела все так же, сложив руки на коленях, отвернувшись от жениха и устремив светло-серые глаза на пурпурную полоску заката, угасающую за деревьями.

– Там такая роскошь, Люк… – промолвила она. – Снаружи дом малость обветшал, зато внутри!.. Одни комнаты моей хозяйки чего стоят – сплошь картины да позолота, зеркала во всю стену. А расписные потолки! Экономка говорит, что они стоят сотни фунтов. И все для миледи.

– Повезло девке, – с ленивым безразличием пробормотал Люк.