Тайна ледника Бирун

Окно номера выходило на сумеречную свалку. Темные невысокие стены оклеены библейскими текстами и темными олеографиями. Отвратительные искусственные цветы стояли повсюду. «Сноувью», отель с видом на снега, так звучало название отеля. Давно очень, почти тридцать лет назад, я был назначен в гуркхский полк и обрадовался этому, потому что с юности мечтал о Непале. Тридцать лет… Совсем немало… Устроившись в кресле у окна, я курил сигару, пытаясь сосредоточиться.

Что я могу рассказать о той звездной ночи?

Я думал так: самые близкие наши родственники – это шимпанзе, горилла и орангутанг, даже гиббон, отстоящий от нас чуть дальше. Вывод, к которому пришли естествоиспытатели прошлого столетия во главе с Дарвином, неоднократно пытались пересмотреть и опровергнуть в наше время, но все такие попытки потерпели крах. Анатомические, палеонтологические, физиологические и биохимические исследования привели к почти всеобщему признанию правоты взглядов Дарвина. Столь же несомненно, что ни шимпанзе, ни гориллу, ни орангутанга, ни тем более гиббона никак нельзя рассматривать как непосредственных наших предков. Не так давно на южных склонах Гималайского хребта были найдены обломки челюстей и зубы третичных человекообразных обезьян – рамапитеков. Некоторые признаки позволяют считать, что рамапитеки (возможно) стояли ближе к человеку, чем человекообразные обезьяны. В частности, клыки рамапитеков выдавались вперед не так сильно, как у шимпанзе или у гориллы. Правда, зубы и обломки челюстей не могут убедить всех в том, что именно рамапитеки являлись непосредственными предками человека, хотя такая возможность не исключена. В Восточной Африке в слоях примерно того же возраста найдены останки человекообразных обезьян, среди которых особое внимание привлек так называемый проконсул, останки которого представлены относительно полным черепом. И все же ближе всех к человеку стоят (видимо) так называемые австралопитековые обезьяны Южной Африки. Большое количество хорошо сохранившихся останков позволило детально изучить их строение. Австралопитеки тоже не были непосредственными предками человека, но они были близки к нам. По крайней мере, охотились, используя обожженные трубчатые кости убитых ими зверей.

Но это Африка, думал я. А в последние десятилетия европейские и китайские ученые уже в пещерах Южного Китая раскопали остатки ископаемой обезьяны, получившей название гигантопитека. Он тоже не был нашим непосредственным предком, но жил в горной местности в эпоху, когда уже существовал первобытный человек синантроп. Так разве не могли какие-то предлюди, отрезанные горными цепями, сохраниться в Гималаях до наших дней? Не знали же мы до 1898 года о существовании медведя гризли. Не знали же мы до 1901 года о существовании белого носорога, а до 1912 года о существовании дракона с острова Комодо и одного из самых крупных диких быков – коупрея. Этот список можно продолжить. Что же странного в том, что в пустынной горной стране, в которой многие тысячелетия не происходило никаких катастрофических изменений климата, мог сохраниться йети?

Ты будто оправдываешься, сказал я себе.

Да, я оправдываюсь. Я не хотел этого скрывать.

Я оправдываюсь. Ведь все, что я могу сказать об йети, сводится к чисто внешнему – он сгорблен, длиннорук, волосат, робок, низколоб. А вот каково соотношение между длиной рук и его ростом? Подвергается ли он сезонной линьке? Меняется ли цвет его шерсти в зависимости от времени года и возраста? Волосаты ли его ладони? Есть ли когти, которыми можно разрывать землю? Гуще ли на голове волосы, чем на теле? Ходит ли он, наклонившись вперед или прямо? Как переносит дождь, снег, холод, ветер? Спит лежа, как современный человек, или сидя, как самцы гориллы? И много-много других вопросов. Разве послужит ответом на них клок рыжей шерсти, надежно спрятанный в бумажнике?

Я вздохнул.

Я не мог ответить на эти вопросы.

Но мир велик. И разве тем, молодым, штурмующим горные цепи, не может повезти больше? Разве кто-нибудь из них не повторит однажды мои слова? Разве не скажет кто-то из них однажды, глядя прямо в глаза своему скептическому собеседнику:

– Я видел снежного человека!