Пока мы то шли, то бежали и тихонько перебрасывались на ходу словами, у меня вдруг появилось удивительное чувство, будто решение уже созрело в моей голове, оно лежит в ней, но что-то мешает мне, как говорится, протянуть руку и вытащить его на свет Божий. Но в течение дня я обязательно осуществлю это и буду точно знать, кто вор. О своем состоянии я, однако, ничего не сказал Эрику. Он может меня не понять и посчитает, что я свихнулся.
— Послушай-ка, Ким, — снова начал Эрик. — Сигаретная пачка — не очень-то верный след. Я как подумаю, сколько людей курят «Бродвей»… Среди них и полицейский в штатском, и Лаурсен, и даже сам Ларсен.
— Тогда, значит, кто-то из них, — пробормотал я сквозь зубы. — Скорее всего, стащил деньги Лаурсен. Да я, конечно, тоже заметил. Но тот, что в штатском, курит «Норс стар». Следовательно, он отпадает. А вообще-то ты прав. Пустая пачка не такое уж важное вещественное доказательство.
Тут Эрик схватил меня за руку.
— Кто-то идет! Быстро — в заросли!
Мы спрятались в кустах и замерли, едва дыша. Эрик накрыл собой Шнаппа и зажал ему морду руками, чтобы тот не издал ни звука. Пес царапался и старался вырваться, но Эрик был сильнее.
Шаги быстро приближались. Кто-то шел по тропинке, повторяя наш маршрут. Моя рука легла на ветку, усыпанную острыми шипами. Было больно, но я терпел, не решаясь хотя бы чуть-чуть пошевелиться: вдруг нас заметит нежданный путник.
Вдруг шаги затихли прямо перед нашим укрытием. Я осторожно поднял голову и внимательно вгляделся сквозь заросли. А затем вскочил и в два прыжка очутился возле Кати.
Да, это была наша милая подруга.
— Эй! — крикнула она. — Что это вы прячетесь в кустарнике? Что случилось?
— Мы не думали, что это ты, — постарался я объяснить ей.
— Ну и что? — не поняла она. — Разве это повод, чтобы прятаться? И вообще, что вы делаете в лесу?
Тут я, наконец, сообразил: ведь Катя не имеет понятия о том, что пропал Очкарик. Как можно короче я ввел ее в курс дела. Катя была храброй девочкой, но тут она явно испугалась.
— Теперь ты все знаешь, — вмешался Эрик. — и тебе лучше всего отправиться домой. Как только мы вернемся, то сразу же прибежим к тебе и расскажем, что нам удалось выяснить.
— А почему я не могу пойти с вами?
— Послушай же, — теряя терпение, повысил голос Эрик, — здесь не место девочкам…
— Чепуха! — резко перебила его Катя.
Эрик пожал плечами и замолчал.
— А как ты нашла нас? — спросил я, когда мы, уже втроем, двинулись дальше. — Хорошо, ты увидела, что мы пошли к лесу, но как ты узнала, что мы выбрали именно эту тропинку?
Катя смущенно взглянула на меня.
— Вы что, считаете, что я совсем дура? Я просто шла по меткам, которые вы оставляли на пути. В конце концов, я же не слепая!
Эрик и я остановились как вкопанные.
— Какие ветки?
— Надломленные веточки, — пояснила она. — А что, вы оставляли еще и другие?
— Что за надломленные веточки? — спросил Эрик. — Мы не делали никаких меток. Значит, их делал кто-то другой.
— Может быть, Очкарик? — предположил я.
Катя презрительно посмотрела на нас. Наш авторитет явно упал в ее глазах. Она поманила нас назад. Сделав несколько шагов, мы увидели метку. Веточка была надломлена и повернута в направлении, по которому мы шли. Ни Эрик, ни я не заметили меток. Нам обоим стало стыдно.
— Если вы не знали ничего о метках, то как вам удалось выбрать правильный маршрут? — спросила Катя.
— Ну хватит! — сердито пробормотал вконец расстроенный Эрик. — Попридержи язык!
Мы зашагали дальше, ориентируясь теперь по сломанным веточкам. Они привели нас к другой тропинке, по которой мы шли довольно долго в глубь леса.
Тут Шнапп неожиданно сделал прыжок и быстро припустил вперед. Эрик попытался вернуть пса обратно, но тот не послушался, пересек поляну и скрылся на противоположной стороне в кустах. Вскоре мы услышали его лай. Непохоже было, что Шнапп на кого-то сердится, скорее его тявканье выражало радость. Мы бросились за ним в кусты и вдруг увидели Очкарика вместе с бродягой.
Шнапп крутился вокруг них и визжал от радости. Пес был безмерно рад, что нашел Очкарика. Наш друг поднялся навстречу.
— Привет! — радостно сказал он и спросил: — Как вы меня нашли? По моим меткам?
— Это Катя обнаружила их, — коротко бросил Эрик. Честное признание далось ему с трудом.
Очкарик усмехнулся. Он сделал величественный жест и представил нас своему собеседнику. Тот кивнул и сделал нам знак садиться. Мы устроились рядышком на траве. Бродяга производил впечатление усталого, даже, пожалуй, измученного человека. Вел он себя по отношению к нам вежливо и дружелюбно.
— Я расскажу вам все, — начал Очкарик. — Но хочу сразу уведомить: это не господин Свенсен выкопал клад. Здесь был другой человек, которого нам еще предстоит найти.
— Господин Свенсен! — произнес бродяга и горько улыбнулся. — Господин Свенсен! Как много лет меня никто так не называл! «Господин» — это звучит гордо. Сейчас же я просто «лесной человек».
Предоставив ему овладеть своими чувствами, Очкарик начал свой рассказ.