Тайна личности Борна

— Должен ли я усугублять свое замешательство? — сказал Вийер. — Когда пожилой человек встречает прекрасную молодую женщину, которая рвется разделить его жизнь, что-то легко объяснимо, а что-то — с гораздо большим трудом. Тут, конечно, материальная обеспеченность, а в моем случае и в известной мере общественное положение. Земные блага, доступ в знатные дома, знакомство со знаменитостями — все это вполне понятно, взамен вы получаете прекрасную спутницу жизни, хвастаетесь ею перед себе подобными — это по сути своего рода продление молодости. Но всегда остаются сомнения. — Старик на мгновение замолчал, то, что он собирался сказать, давалось ему нелегко. — Заведет ли она любовника? — тихо продолжал он. — Жаждет ли она молодого, крепкого тела, куда более гармонирующего с ее собственным? Если так, с этим можно смириться — даже, я думаю, испытав облегчение, — надеясь лишь, что у нее хватит здравого смысла хранить все в тайне. Политик-рогоносец лишается своих избирателей быстрее, чем пьяница; это означает, что он совершенно потерял хватку. Есть и другие заботы. Не злоупотребляет ли она его именем? Публично заклеймив соперника, которого он старается убедить. Таковы наклонности молодых; с ними можно совладать, это риск сделки. Но существует одно основополагающее сомнение, которое, если оно подтвердится, вынести невозможно. Это если все — часть некоего плана. С самого начала.

— Значит, вы это почувствовали? — тихо спросил Джейсон.

— Чувства необъективны! — пылко возразил старый солдат. — Им нет места на поле боя!

— Тогда зачем вы мне это рассказываете?

Вийер запрокинул голову, затем вновь опустил, в его глазах стояли слезы.

— Тому, что мы видели вечером, может быть очень простое объяснение. Я молю Бога, чтобы оно было, и я дам ей любую возможность оправдаться. — Старик снова помолчал. — Но в глубине души я знаю, что его нет. Я понял этот тотчас же, как вы сказали о «Классиках». Я взглянул через улицу на крыльцо моего дома, и вдруг многое, к моему ужасу, встало на свои места. Последние два часа я морочу себя, нет смысла продолжать. Прежде чем оправдывать эту женщину, я должен вспомнить о сыне.

— Но вы говорили, что доверяете ее мнению. Что она вам очень помогала.

— Верно. Видите ли, я хотел доверять ей, отчаянно хотел доверять. Легче всего на свете убедить себя, что ты прав. А с годами это становится еще проще.

— Что встало на свои места?

— Сама ее помощь мне, само мое доверие к ней. — Вийер обернулся и взглянул на Джейсона. — Вы невероятно много знаете о Карлосе. Я изучил эти досье как никто другой, ибо никто другой так не желал, чтобы его схватили и казнили — я вместо палача. Но во всех этих пухлых папках не наберется и половины того, что знаете вы. Однако вы говорили только о его жертвах, о его способах убийства. Вы упустили другую сторону его деятельности. Он продает не только свое оружие, но и государственные секреты.

— Я знаю, — сказал Борн. — Эта сторона…

— Например, — продолжал генерал, словно не слыша Джейсона, — я имею доступ к чрезвычайно секретным документам, относящимся к военной и ядерной безопасности Франции. Такой же доступ имеют еще пять человек — все вне подозрений. Однако с чудовищным постоянством выясняется, что Москва узнала об этом, Вашингтон — о том, Пекин — еще о чем-нибудь.

— Вы обсуждали это с женой? — удивленно спросил Борн.

— Нет, конечно. Если я приношу подобные бумаги домой, они хранятся в сейфе в моем кабинете. Другие могут войти туда только при мне. Лишь у одного человека, кроме меня, есть ключ, лишь один человек знает, где выключается сигнализация. Моя жена.

— Мне кажется, это так же опасно, как обсуждать с ней подобные дела. И то и другое можно из нее вырвать.

— Была причина — в моем возрасте неожиданное случается каждый день; отсылаю вас к газетным некрологам. У нее есть распоряжение: если со мной что-нибудь случится, позвонить военному советнику, спуститься в мой кабинет и не отходить от сейфа, пока не приедут из службы безопасности. Случается, что люди моих лет умирают за рабочим столом. — Вийер прикрыл глаза. — Все время это была она. Единственный дом, единственное место, которое ни у кого не вызывало подозрений.

— Вы уверены?

— Больше, чем осмеливаюсь себе признаться. Это она настаивала на браке. Я снова и снова напоминал о разнице в возрасте, но она и слышать ничего не желала. Важны годы, проведенные вместе, а не те, что разделяют дни рождения. Она предложила подписать контракт, в котором отказывалась от притязаний на поместья Вийеров, но я, конечно, отверг это предложение, потому что оно доказывало ее привязанность ко мне. Пословица совершенно верна: старый дурак — полный дурак. Однако все время возникали сомнения; их вызывали ее поездки, внезапные отлучки.

— Внезапные?