Тайна личности Ленина. Спаситель народа или разрушитель империи?

Давайте посмотрим, что же именно так раздражало Владимира Ильича даже спустя годы.

Занятия в гимназии начинались в 08.45. Все ученики собирались в церковном зале на молитву. Длилась она 15 минут. Сразу после этого следовали три урока подряд по 50 минут каждый. Перемены были короткими, хватало их, только чтобы перевести дыхание. В полдень 30-минутный перерыв, во время которого нужно было успеть позавтракать и сделать гимнастику. Сразу после этого – еще два урока. Заканчивалось обучение в 14.30. То есть почти шесть часов в день. И то, если тебя по итогам не отправили в карцер.

После этого следовала обязательная зубрежка учебников дома. Без нее было не обойтись. Мало кто сейчас представляет, какие предметы изучались Лениным, например, в четвертом классе гимназии: русский язык, математика, история, латинский, греческий, немецкий, французский языки, география… Будущий вождь большевиков очень старался. Постановлением педагогического совета Симбирской гимназии за отличные успехи, прилежание и поведение после окончания четвертого класса ученик Ульянов был награжден книгой Е. Н. Водовозовой «Жизнь европейских народов» и похвальным листом.

Семья Ульяновых. Все дети обладали незаурядными способностями

Все и всегда познается в сравнении. В те же самые годы учился и 13-летний престолонаследник Николай Романов – хотя и не в гимназии. Он проходил курс домашнего обучения по установленным в Российской империи дисциплинам. Программу составил лично К. П. Победоносцев. Правда, сделал это довольно своеобразно. Чтобы не тревожить ребенка понапрасну, не включил в нее древнегреческий и латынь. При этом был значительно расширен курс остальных иностранных языков. Но проверить глубину познаний Николая Александровича, например, во французском, немецком и английском, в принципе, не представлялось возможным. Дело в том, что преподавателям запретили задавать ученику ненужные вопросы, а тот, естественно, этим активно пользовался.

Ленину о столь демократичном подходе оставалось только мечтать. Его учили по всем правилам, утвержденным Министерством народного просвещения. Особенно страдали гимназисты от греческого и латыни. И без того не самые оживленные предметы превращались в каторгу, если учитель оказывался занудой. А другие, как правило, среди преподавателей данных дисциплин не встречались. Именно поэтому древние языки чаще любого другого предмета становились причиной того, что учеников запирали в карцере, оставляли на второй год и даже исключали из гимназии. И если латынь давалась будущему вождю пролетариата легко, то с древнегреческим потребовалась помощь старшего брата Александра и отца.

Николай II, как мы теперь знаем, диктанты на латыни не писал. И совершенно напрасно! Этот древний язык замечательно тренирует память и закаляет характер. Ленин же писал диктанты раз в неделю, причем в невероятно сложных условиях. Обычно преподаватель говорил с такой скоростью, что у большинства гимназистов физически не хватало времени построить фразу сразу по-латыни. В случае, если встречалось какое-либо неизвестное слово, ученик проводил черту в тетради. В результате у множества учеников получались одни сплошные черточки – и закономерные колы и двойки по предмету. Было лишь одно исключение: Володя Ульянов. У него за диктанты всегда была пятерка.

С латынью связан и первый опыт публичного выступления будущего лидера большевиков. Одноклассник Ленина Д.М. Андреев вспоминал уже в годы советской власти: «Он отличался феноменальной памятью и скорей нас всех запоминал латинские тексты. Стоя посреди класса, он декламировал по-латыни речь Цицерона, обращенную против Катилины… Его резкий мальчишеский голос дрожал на низких нотах, руки были крепко сжаты в кулаки, побледневшее лицо и широко открытые глаза поражали скрытым огнем и силой. Мы чувствовали себя римлянами, мы слышали речь бессмертного оратора и переживали его слова, которые падали в самое сердце».

В дальнейшем Ленин отточит эту технику до совершенства. Даже произнося публично какую-нибудь банальность, вождь большевиков за считаные секунды целиком завладевал своей аудиторией. В его манере выступления соседствовали абсолютная уверенность в себе, сокрушительный напор и невероятная сосредоточенность. Он не стоял на месте – делал два-три шага из стороны в сторону, засовывал пальцы в проймы жилета, наклонялся вперед и говорил не только словами, но и пронзительным взглядом. Он научился им атаковать и защищаться, убеждать и приказывать. А главное – полностью подчинять слушателей своим целям.