Ну это вы, батенька, загнули, покачает головой иной недоверчивый читатель. Зачем повторять классические байки советского агитпропа? И совершит тем самым классическую ошибку. Дело в том, что к коммунистической агитации и пропаганде это мое утверждение не имеет ровным счетом никакого отношения. Напротив, я привожу слова откровенного буржуазного националиста и отпетого контрреволюционера, как бы его назвали в Советском Союзе. Великий князь Александр Михайлович. Двоюродный дядя последнего русского императора. Друг его детства.
Он, находясь в эмиграции, вполне откровенно высказался на сей счет:
Остановитесь, переведите дыхание. Вдумайтесь в эти слова. Александр Михайлович обязан был люто ненавидеть всех большевиков в целом и Ленина в частности за подлые убийства своих родственников. Если бы ему не удавалось разоблачить за день какую-нибудь очередную гнусность, совершенную «за чертополохом» (так многие в эмиграции называли СССР), он должен был бы перед сном хотя бы плюнуть в портрет какого-нибудь деятеля революции. Желательно – в Ленина. Но великий князь этого почему-то не делал. А напротив, пришел к абсолютно правильному выводу. За что и был злобно обруган сначала современниками-монархистами, а потом – их последователями уже в сегодняшней России.
Но мы отвлеклись. В июле большевики сыграли первую скрипку в антиправительственных выступлениях. Лозунги не подкупали новизной: передача власти Советам и начало мирных переговоров с Германией. Возглавляемая членами Российской социал-демократической рабочей партии вооруженная демонстрация закономерно переросла в перестрелки. В том числе – с пока еще верными правительству войсками. Последовала ответная реакция власти. Большевиков немедленно обвинили в организации выступления против государства. Они свою вину, разумеется, отрицали, но обществу были продемонстрированы документы контрразведки об их связях с Германией.
20 июля (по старому стилю) Временное правительство издает приказ о немедленном аресте Ленина и других видных большевиков. Обвинение стандартное для подобных случаев: обвинение в государственной измене и подготовке вооруженного восстания. По законам военного времени – высшая мера. Иного не предусмотрено. Ленин уходит в подполье. Действует по высочайшим стандартам мировой конспирации. За короткое время сменяет 17 квартир, после чего вместе с Зиновьевым скрывается в Разливе. В дальнейшем перебирается в Финляндию, где и получает известие: расследование по его делу прекращено из-за отсутствия доказательств.
Меня часто обвиняют в излишней критичности по отношению к Временному правительству. Признаюсь: я, как герой Булгакова, не люблю господ министров всех созывов. За абсолютную и просто достойную отдельной статьи в энциклопедии немощь. Во всем. За что бы ни брались эти удивительные люди – все заканчивалось закономерным крахом, причем в рекордные сроки. Попытка поставить Ленина к расстрельной стене – ярчайший тому пример.
Вот рассудите сами. Лидер Российской социал-демократической рабочей партии после возвращения из эмиграции мгновенно развивает кипучую деятельность. Целей своих – мир с Германией, пролетарская революция и установление диктатуры пролетариата – не только не скрывает, а, напротив, чуть ли не ежедневно публично оглашает. В этот момент страна ведет войну. Погибли уже сотни тысяч русских солдат и офицеров. А в тылу один политик призывает к государственной измене. Но сделать с ним ничего не удается.
Как бы в подобной ситуации действовали Ленин и Сталин? Ответ очевиден. Плохо с доказательствами – немедленно применить специальные меры во время следствия. Делайте что хотите, но юридические факты извольте предоставить. Терпеть измену в воюющей стране недопустимо. Это не то что залог поражения в ней, а фактически банковский вексель с гарантией. Но Временное правительство даже на это оказалось не способно.