Тайна. Люблю и ненавижу (СИ)

Я так волновалась, ведь совсем не помнила своего первого раза. От его ласк у меня закружилась голова, не понимала тех чувств, которые вызывал во мне этот мужчина. Когда он навис надо мной, стало вдвойне страшно. Заметив мое напряжение, он спросил:

- Ты девственница?

Хотелось в ответ крикнуть, что благодаря ему уже нет, но я лишь отрицательно качнула головой.

Он продолжил поцелуй и все завертелось. Что он творил со мной, это не описать словами. Я не обладала собой, была полностью в его власти. Во власти безумца, голодного, одержимого, сводящего меня с ума. Вдыхала его аромат, который мне больше не дано познать. Лишь под утро мы заснули, а через час я встала, оделась, вызвала такси и уехала.

На следующий день я улетела обратно в Англию. Бабушка так ничего и не узнала. Была уверена, что она меня отговорит. Станет настаивать на разговоре с отцом. Но, я сама все для себя решила и сделала. Через три недели сдала анализы и все подтвердилось. Я была снова беременна.

Получилось, теперь я могла спасти своего сына. Пусть и таким диким способом.

Спустя неделю про беременность пришлось рассказать Еве.

Как же она ругалась… но мне было не важно. Грела мысль, что все не напрасно. Потом я поговорила с врачом Януша. Лечение продолжалось, но к ней добавилась подготовка к хирургическому вмешательству. Оставалось ждать восемь месяцев. Беременность протекала спокойней, чем с Янушем. Токсикоза не было, душевное состояние тоже было нормальным, насколько это было возможно. Заботилась о сыне, старалась как можно больше отдыхать и правильно питаться.

Незаметно пронеслись шесть месяцев и в один из дней меня снова к себе вызвал доктор Маккензи. Объявил, что утром будут брать анализы, чтобы посмотреть динамику лечения. Следующие два дня прошли в волнении. Очень переживала, что что-то выяснится нехорошее. Янош стойко выносил все процедуры. Был смелым и сильным. За эти месяцы так вырос, стал еще красивее и часто напоминал своего отца. В глубине души мне очень хотелось, чтобы он был с нами рядом. Но у него другая семья, другая женщина, а возможно скоро появится такой же кроха, как и мой сын. Испытывала жуткую ревность. Она съедала меня изнутри. Старалась не думать, но это было не легко.

На следующий день врач позвал меня снова к себе и по его хмурому лицу я поняла, что все очень плохо.

- Айнара, мне очень жаль, - сказал он, с виной в голосе.

- Что случилось? Не молчите, - поторопила его, не в силах терпеть эту пытку.

Меня начало трясти. Ноги подкашивались, и я упала в кресло напротив стола доктора.

- Состояние нашего сына ухудшилось. Если не сделать пересадку в течении двух недель…

Я не дала ему договорить, не могла этого слышать. Столько всего сделала, но все напрасно. И сейчас я была бессильна. Рожать мне было еще рано, ситуация зашла в тупик.

Выйдя из кабинета врача и добежав до ближайшего туалета, разрыдалась. Донора за такой короткий срок не найти. Мы искали почти год и безрезультатно, а тут всего две недели.

Только сейчас осознала, что проигрываю. Все было против меня. Как же мне спасти сына? Неужели после стольких усилий все окажется зря?

Видимо, это Всевышний наказывал меня, за все мои грехи. Я сама во всем виновата, если бы не пошла в этот клуб, ничего бы не было!

Что же мне делать?

Я позвонила Лике. Я знала, что она всегда находила выход. Без нее бы я не справилась.

Все ей рассказала, и та выдала мысль, которая почему-то никогда не приходила мне в голову:

- Айнара, а может Марик может стать донором? Как бы там ни было, он все-таки отец. Кто как ни он может идеально подходить?

Я замерла. Действительно, так все и было. Но как это сделать? Рассказать ему все? Я не знала. Куча мыслей вертелось в моей голове. С одной стороны, я боялась, но было достаточно лжи. Я уже утопала в ней. Пора было положить конец этому.

В тот же день поговорила с бабушкой и попросила побыть с сыном. Сама поехала в аэропорт.

На следующий день я была в Москве. Меня встретила Лика. Я попросила побыть со мной, мы заехали в кафе. Позвонила маме, сказала, что нужно поговорить и назвала адрес. Мама конечно удивилась, но приехала очень быстро. Я боялась смотреть ей в глаза, совесть грызла.

У меня был виден животик, а в Англии мой сын при смерти. Мама пристально посмотрела на меня, потом на мой живот. Выражение ее лица менялось несколько раз. Читалась буря эмоций, а мне было очень страшно. Она лишь произнесла одно слово:

- Рассказывай.

Я рассказала ей все. Абсолютно все, ничего не скрывая. Она плакала, схватившись за голову. Как все это могло произойти с ее младшей дочуркой? Мама всегда меня обожала, и мне было вдвойне больней. Чуть успокоившись, она сказала:

- Милая, я так рада что у меня внуки. Я тебя очень люблю, здесь нет твоей вины, все уже случилось. Мы справимся.