Тайна лотоса

— Да, особенно лотосы… — голос Аббаса шёл из дальнего угла. — И надо было припереться именно сейчас. Мне полчаса оставалось, чтобы закончить проводку. Чёрт!

— У тебя шоколадка есть?

— Сладкое на ночь вредно.

— Кроме лепёшек мы сегодня ничего не ели, а когда нас отопрут неизвестно. У меня ребёнок с голода помрёт.

Сусанна подтянула ноги уже к подбородку — второй комплимент за пять минут. Благодарствую, мистер Атертон!

— Есть пиво. Будете? Тот же хлеб, только мокрый.

— Аббас, ей шестнадцать!

— Я уж испугался, что десять, когда ты её ребёнком назвал… Ничего другого нет. Ну так что с пивом? Не думаю, что оно шибко крепкое. Только через трубочки придётся пить, я не процедил ещё…

— Пиво оставь себе! Она с утра ничего не ела! А, впрочем, тащи! — Реза опустился у кресла и получше запахнул на груди гостьи куртку брата — Это пиво должны пить твои герои. Давай, Аббас, расскажи, как ты его делаешь. И с подробностями, моя гостья пишет роман о Древнем Египте. Я знаю, что ты там в темноте улыбаешься, но у неё всё очень серьёзно там…

Сусанна сжалась ещё сильнее. Дура ты, Суслик! Дура! Как говорится, родные стены раскрывают человека. Вот мистер Атертон и скинул маску джентльмена и теперь нахально издевается над ней, а брат вообще без обиняков подтвердил все её опасения. Не она первая, понятное дело… Сейчас они тебя напоят, Суслик, чтобы ты не особо плакала…

— Хорошее место для лекции! Романтик чёртов…

— Заткнись, я сам расскажу, — ладонь Резы нащупала её колено и отвело ногу от лица. — Начнём с того, что на египетском этот напиток называется «та-хэнкет», что означает «хлебное пиво».

— Сделай глоток. Осторожней, чтобы я трубочкой не выколол тебе глаз. — Сусанна почувствовала на коленях тяжёлый глиняный сосуд. Аббас тоже сидел у её ног. Только бы эти двое не поделили её между собой. — Когда здесь будет свет, ты увидишь рисунок группы людей, сидящих на корточках: один человек перемалывает муку, второй просеивает, третий замешивает тесто, четвёртый выпекает хлеба, а пятый тянет через соломинку пивную кашицу, — Сусанна стиснула зубы, чтобы только сделать вид, что пьёт. — Так работают что пекари, что пивовары, потому что пиво тот же хлеб, только жидкий. В шумерской клинописи, кстати, глагол «есть» обозначается тандемом открытого рта и куска хлеба. Ну как? Богиня Нинкаси, довольна?

Сусанна молчала, чувствуя на бедре руку Резы.

— Нинкаси — это египетская богиня пива, — его чарующий голос звучал у самого уха. — До нас дошёл папирус с гимном в её честь, потому мы и знаем, как египтяне варили пиво. Ты только много не пей. Здесь живые бактерии. Пару глотков и достаточно, а то с непривычки может стать плохо.

И Реза действительно потянул сосуд прочь так быстро, Сусанна еле успела сделать единственный глоток — то ли кисло, то ли сладко, то ли пиво, то ли квас…

— Раньше дрожжей как таковых не существовало. Они просто смешивали муку с водой и оставляли на улице ловить дикие бактерии, — усталый голос Аббаса звучал всё тише и тише. — Дрожжи — это, можно сказать, работа мух, а мух привлекает сладость, которая бралась от фиников. Так что без мух не было бы у нас пива. Это хорошо, что ты уже забрал горшок, а то бы она перевернула его на меня.

— Зря переживаешь! Она понимает, что историю и природу не перепишешь, так ведь, моя девочка?

Сусанна сжалась ещё сильнее, хотя рука Резы давно исчезла с её колен.

— Не называйте меня так, пожалуйста, мистер Атертон. У меня есть имя.

Да, имя есть, но какое ему дело до имени! Они все у него девочки…

— Чёрт, Сусанна! Я разговариваю с кошкой! Оказывается, мы заперты здесь вчетвером! Санура, познакомься с нашей гостьей.

И он действительно опустил ей на колени кошку, только Сусанна не успела даже дотронуться до шерсти — Санура оттолкнулась от неё, казалось, всеми четырьмя лапами одновременно и взмыла в воздух.

— Ревнует, — расхохотался Аббас и видно пополз прочь.

— Давай, давай, ищи чёрную кошку в чёрной комнате, — подтрунил над братом Реза.

— Она бронзовая, не чёрная. И я вижу её глаза.

— Сейчас мы все здесь чёрные, как мумии. И глаза светятся…

Сусанна непроизвольно вздрогнула от ледяного голоса Резы.

— Надеюсь, нас не заперли здесь на целую вечность, — послышался уже издалека голос Аббаса.

— Ну, у нас есть пиво и руки не спелёнуты, и три тысячи лет не надо дожидаться прихода Раймонда Атертона, чтобы выпить хотя бы пинту, когда строителям гробницы давали аж десять, а тут фараон… Слышишь, приятель? Но тебе я не дам сейчас и одной! — Реза слишком сильно повысил голос, хотя Аббас не мог уползти далеко. — Ты и так, кажется, голову потерял, если она вообще у тебя когда-то была…

— Реза, прекрати! — огрызнулся Аббас из тёмного угла. — Тебя что, так от одного глотка развезло?

— Я абсолютно трезв, болван, и имею полное право на него злиться, — Реза выстукивал дробь на подлокотнике кресла, и Сусанна попыталась отодвинуться к другому краю. — Сначала он залезает к ней в постель, потом запирает в своей гробнице! Я должен пасть перед ним ниц и благодарно биться головой о сгнившие сандалии?