Тайна лотоса

Какой взгляд! Из него ли брызжут ледяные струи, которые текут сейчас по подмышкам?

— Тебе нравится?

Что? То, что вы творите с моим телом? Нет, нет, нет! Сусанна сумела отвести глаза, и когда взгляд упал на кровать, она ахнула. Оба покрывала исчезли под ватмановскими листами, и на каждом из них была изображена стилизация египетской росписи. Реза не отпускал её руки, но у Сусанны нашлись силы дотащить каирца до кровати — пусть объяснит, что происходит. Четыре листа полностью высохли, а два последних местами блестели мокрой гуашью — сначала он сервирует крохотный столик под арабский завтрак, а теперь превращает его в художественную мастерскую. Не рисовал же он, лёжа на полу, в белой-то рубашке? Но отвернуться от кровати, чтобы поискать краски с кисточками, она не могла. Реза стоял к ней вплотную, и она затылком чувствовала его глубокое дыхание.

— Я позволил себе немного пофантазировать, ведь ты так мало мне прочла. На первом рисунке Пентаур вылавливает из реки корзину с младенцем. На второй он учит девочку читать. На третьей Пентаур с Амени приносят дары Пта. На четвёртой изображены танцовщицы, и Нен-Нуфер среди них. На пятой царевич Райя в колеснице. И на последней Нен-Нуфер протягивает ему цветок лотоса.

— Такого момента нет в романе.

Сусанну так поразило мастерство Резы, что она посчитала глупым делать ему комплименты. Ещё сглазит! Да он и без неё знает, что хорошо рисует. Её мнение ему не нужно. Это она тряслась, когда он листал её блокнот. Теперь, Суслик, ты, надеюсь, понимаешь, что он думал на самом деле про твои каракули?

— Нен-Нуфер мечтала сама передать цветок царевичу. Ты же не станешь отрицать очевидное? Мы с тобой немного разбираемся в женщинах, не так ли?

Его пальцы сжали ей руки чуть выше локтей.

— Я посчитал, что наручные браслеты больше к лицу Нен-Нуфер.

Реза развернул её к себе. На его губах играла улыбка, а на её руках сверкали золотые браслеты, какие носили девушки в Древнем Египте.

— Если бы мы могли открутить время на три тысячелетия назад, я бы не стал скрывать своего восхищения, но нынче в долину Нила чужеземцами принесён злой глаз, потому я промолчу.

А почему молчит она? Да потому что подарки лишили её дара речи. Если Сусанна успела понять, что золото для него не имеет цены, то во что оценить часы его работы?

— Почему вы не нарисовали фараона? — спросила она, пытаясь отвести его взгляд от своего пылающего лица.

Только Реза и не думал смотреть на рисунки.

— А разве в романе был фараон?

— Фараон был везде. Это же Кемет.

— У меня ещё три ночи, чтобы полностью проиллюстрировать твой роман, если ты мне его дочитаешь.

Какая жуткая улыбка. Даже не поймёшь, у кого из вас двоих она страшнее…

— Надо будет попросить Латифу вновь сварить такой же крепкий кофе, –продолжал Реза, небрежно поигрывая надкушенной Сусанной прядью.

— Вы рисовали ночью?

Сусанна не знала, какими вопросами отвести внимание гостя от собственной персоны. Кажется, ему уже надоело говорить о рисунках…

— А когда ты думала? Я даже не пытался уснуть, а потом за работой вообще потерял счёт времени и честно приехал бы к тебе, не окажись Аббас ранней пташкой. Он отправил меня спать, пообещав разбудить через пару часов. И я, дурак, поверил ему, хотя за столько лет мог бы привыкнуть к его постоянному вранью. Хотя порой, мне кажется, он сам верит, когда даёт обещания, что выполнит их, а потом просто забывает… Но только не в этот раз, верно? Я видел твою смску и его ответ. Надеюсь, он вёл себя достойно?

— Более чем, — ей совсем не хотелось вспоминать разговор с Аббасом, а надо бы не забывать его, дыша с мистером Атертоном одним воздухом.

— Почему вы нарисовали это для меня?

Близость становилась невыносимой, но у неё за спиной была застеленная рисунками кровать, а он отступать к стене явно не собирался. Пальцы с волос скользнули ей на щёку, и теперь та болела, будто к ней приложили раскалённое железо.

— Мне хотелось подарить тебе что-то действительно дорогое. Я уже говорил, что цена подарка зависит от того, сколько души вложил в него дарящий. Поверь, я очень старался, чтобы тебе понравилось. И если ты захочешь выбросить мои рисунки, сделай это в Петербурге, чтобы я об этом не знал.

Ох, мистер Атертон! Сколько пафоса! Быть может, ещё вчера я приняла бы это за чистую монету, но после разговора с Аббасам я не позволю вам запудрить мне мозги. Но рисунки я не выброшу, и не надейтесь! Они такие, такие… С вами родной язык позабудешь!

— Можно попросить тебя о маленьком одолжении?

Вот оно, началось! Суслик, броню надела? А то это чёртово платье уже растворилось под его взглядом!

— Я сегодня не завтракал, не обедал и, получается, уже и не ужинал. Составь мне компанию… Пожалуйста.

Сусанна даже услышала хруст шейных позвонков, когда повернула голову в поисках заветной сумки, и Реза, кажется, догадался, чего ищет её взгляд.

— Здесь недалеко прекрасный французский ресторан. Я обещал тебе французский ужин. А я сдерживаю все обещания.

— Вы обещали мне верблюда.

Суслик, тебе кляп надо было купить вместо платья!