Тайна Лысой горы

С этими словами я поднатужился и, видать, столько слепой ярости вложил в свое движение, что два ближайших ко мне столбика, надежно врытых в землю, поднялись, ломая притоптанную вокруг них землю, и повисли в воздухе. Бабушка одной рукой схватилась за сердце, а другой привалилась к Ваське. А Васька, вот черт, восторженно глядя на мое лихое молодечество, вдруг ловко представил дело так, будто я на стол поднимал, а штангу на соревнованиях. Потому что он стал отсчитывать, как судья:

—Один... Два... Три...

А потом махнул рукой — опускай, дескать — и радостно завопил:

—Вес взят! Есть мировой рекорд по поднятию свадебных столов для открытых помещений!

Бабушка, охая, бросилась ощупывать мою спину, голову и плечи — цел ли я. Я был цел.

— Вот видите,— снисходительно заметил Васька,— это же не ягненок, а бык!

Я торжественно и неторопливо возвращался из дружественной галактики домой. Через черную дыру, через гравитацию и через бесследно исчезающую обиду. Возвращаться было далеко, но к началу свадьбы я успел.

Еще раз о пользе наглядной агитации

Телеграмму, которую мы послали Акраму, попала в орготдел пароходства, там ее превратили в радиоволны и они быстро добежали до корабля. Акрам прислал радиограмму: «Поздравляю. Подробности посылкой».

Посылка пришла через три недели. В ней был японский магнитофон с дарственной гравировкой и почему-то бадминтон. Тоже японский. Мы сразу догадались в каких краях нашла Акрама телеграмма. В приложенном к посылке письме Акрам писал: «Думаю, вы догадались, в чем тут дело... В бадминтон играют двое, а воланчик между ними мечется один. Вот я и желаю чтобы у вас, Алишер и Айгуль, и счастье было одно на двоих». Бабушка вытирала глаза, когда Айгуль читала вслух письмо. Потом я отозвал Айгуль в сторонку и шепнул:

— Давай по-честному. Письмо тебе, а бадминтон мне

—Вот еще!— вспыхнула Айгуль.— Это ведь свадебный подарок.

—Что с того, что свадебный! — убеждал я.— В сундуке, что ли, будешь хранить до пенсии? Дай поиграть — будь человеком.

— Ладно, бери,— сдалась сестра.— Но только — поиграть.

Я схватил бадминтон и выбежал на улицу.

—Видали?— показал я опешившим друзьям коробку, густо испещренную непонятными иероглифами.

Сразу образовалась очередь охотников испытать в деле японский бадминтон. Мы, как очумелые, носились по проселочной дороге, размахивая ракеткой, не давая воланчику плюхнуться в дорожную пыль. Зато мы скоро стали похожи на поросят. Первым опомнился Сервер. Оглядывая жутко измаранные сандалии и брюки, он вздохнул:

—Мамка мне сегодня задаст — это точно!

Я складывал бадминтон обратно в коробку, чувствуя вину за то, что из-за меня ребята вернутся домой небывало чумазые, мыть и стирать их сегодня понадобиться с головы до ног. Сервер сходу завелся и стал размышлять вслух.

— Бадминтон — вещь, конечно, хорошая. Но играть в этой грязи — я извиняюсь... Сколько времени спортивную площадку шефы обещают сделать, а все нет.

—Через десять дней в школу идти — и опять будем без площадки.

И тут Ваську осенило.

—Ребята!— он заговорщицки понизил голос.— Айда к молодежному секретарю рудника! Именно сегодня, сейчас.

—Посмотри на себя в зеркало — тебя же мать родная не опознает,— возразил я.

—Вот и отлично!— радостно подхватил Васька, будто всю жизнь мечтал, чтобы его не узнавали. — Пусть увидят, каково нам без площадки. Может, быстрее поверят, что надо бы наконец вспомнить о нас.

Васькина идея теперь уже не казалась нам такой безрассудной, как вначале.

—Наглядная агитация — вещь хорошая!— солидно подтвердил я.

—Так идем, что ли? — обрадовался Васька, чувствуя, что мы вот-вот сдадимся.

Я махнул рукой:

—Веди нас к шефам, главный архитектор! Была не была.

Васька на радостях зачерпнул с дороги пригоршни пыли и круто посолил ею брюки.

—Чтоб еще нагляднее было!— доверительно сообщил нам он. — И вам советую.

—И так сойдет,— отклонил я Васькино предложение.— Держись, ребята, сейчас они все попадают от испуга.

Нам крупно повезло — у заводоуправления стоял у машины сам секретарь. У него вытянулось лицо, когда мы решительно подошли к нему. Мы курились пылью, что осела на нас на дороге во время игры.

—Что это значит, ребята?— растерянно спросил секретарь.— Может, у нас в поселке снимается исторический фильм о жизни беспризорников и вас пригласили на главные роли? Что за вид — не понимаю.

—Смотрите,— показал я коробку с бадминтоном. — На дороге играли. Играть нам больше негде, вот и измазались, как поросята — домой стыдно пойти.

Подключился Сервер:

— Сколько можно нас завтраками кормить? Каждый раз откладывают строительство спортплощадки.

Секретарь решительно захлопнул дверцу машины, бросив шоферу:

—В райком поедем только через час. Оказывается, есть неотложное дело и дома...

Скоро все комитетчики высыпали во двор — оглядывать нас. Заведующий спортивным сектором явно нервничал, понимая, что отдуваться первым делом придется ему. Так оно и случилось.

—Ну, Юлдаш, что скажешь,— спросил его секретарь.— Нравятся тебе ребята?

Юлдаш сказал упавшим голосом:

—Вы насчет спортплощадки?.. Сделаем, Усман Сафарович. Завтра и начнем.