Тайна мастера (СИ)

— Мне нравится тот район. Я люблю иной раз прогуливаться по Фридрихштрассе. Они находятся рядом, — сказал Генрих.

— Да, ты прав, там замечательные места. Я сам люблю бродить по этим улицам, представляя, как когда-то давно, еще девочкой, по ним бегала моя мать. Генрих, ты хорошо здесь ориентируешься, — произнес гость.

Последнюю реплику Штайнер оставил без внимания. Он думал, с чего необходимо начать, чтобы не испортить вечер и предстоящая беседа вызвала взаимный интерес. Размышляя об этом, он машинально предложил:

— Проходи, Альфред, и присаживайся в беседке, там можно будет откровенно поговорить и не бояться, что нас кто-либо может подслушать.

— А я за собой не чувствую грехов, чтобы мне следовало кого-то опасаться, — солгал гость, пытаясь выглядеть независимым.

— Сомневаюсь, на прошлой нашей встрече я наблюдал обратное.

— С тех пор многое изменилось.

— Что именно?

— Вагнер смещен с должности и направлен с понижением куда-то на север, и теперь, как ни парадоксально, его место занял я.

— Очень рад за тебя, — произнес Генрих.

— Не настолько я рад этому назначению, чтобы чувствовать себя уверенным в новом качестве. Не нравятся мне такие резкие падения и подъемы. Они чреваты крупными осложнениями. Работать в прямом контакте с Гейдрихом опасно для здоровья.

— Послушав тебя, становится ясно, что ты сам себе противоречишь. Сначала говоришь одно, потом — кардинально противоположное. Если ты будешь вести себя и дальше подобным образом, то я тебе не завидую. Твой шеф в момент поймет твое лукавство, вот тогда тебе придется посочувствовать.

— Твоя правда, я на самом деле несколько обеспокоен этим назначением и сам не понимаю, о чем здесь болтаю. Я по-настоящему боюсь. Причина тому — барон Отто фон Райнер, крупный чиновник и миллионер. Он с большими амбициями и связями, именно по его протекции я назначен на эту должность. Рейнхард Гейдрих сейчас затаился. Он очень опасен и никому не простит своего унижения. Сегодня с ним не посчитались, определяя мое назначение. Генрих, я только сейчас начал понимать, что я вляпался в неприятную историю. Я попал под лопасти двух титанов, которые в своем противоборстве сотрут меня, как песчинку.

— Да, Альфред, после всего услышанного делаю вывод: хорошего здесь мало, и если говорить по-честному, то мне лично в складывающейся обстановке необходимо держаться дальше от тебя, чтобы самому не нажить неприятностей, их и без тебя у меня хватает. При всем при том, я для тебя остаюсь противником, хотя повода к этому тебе не давал. Учитывая твое откровение, если, конечно, это не очередное закручивание интриги, я готов быть на твоей стороне и помогать тебе, но в чем именно, я, честно говоря, затрудняюсь сказать, ведь от меня во всей этой истории ничего, собственно, не зависит.

— Спасибо тебе, Генрих, на добром слове, наверное, по-человечески я немного растерялся. Вероятно, мне нужно уйти куда-нибудь в тень. Именно это я попытаюсь в скором будущем сделать. Подам рапорт шефу и попрошусь в Маркдорф. Там у меня родственники.

— По-моему, этого делать не следует. Подобным своим поведением ты усугубишь свое и бес того незавидное положение. Не нужно так открыто лукавить. Маркдорф — это вопрос серьезный. Ты хочешь жить в теплых краях рядом с озером Бодензее, как в раю? А не рановато ли сегодня тебе так думать? При таком положении дел ты выйдешь из игры, и в этом случае барон Отто фон Райнер из друга превратится в твоего врага. Имей в виду: после того, что барон для тебя сделал, он не потерпит твоего бегства и сотрет тебя в порошок.

— Что же мне делать?

— Работать и постараться понравиться Гейдриху.

— Каким образом?

— Самый лучший вариант — это откровенно все рассказать и поклясться ему в верности и преданности. В этом случае у тебя есть шанс выскочить из этой заварушки живым. В противном случае Гейдрих тебя подставит основательно. Я знаю многих его помощников — настоящие профессионалы, им ничего не стоит подстроить тебе ловушку.

— Ты в этом уверен? — задумчиво произнес Бергер.

— Я убежден в этом.

— В таком случае я буду вынужден шпионить за бароном. Я не смогу этого делать. Он для меня многое сделал.

— Не распускай нюни, Альфред! Шпионить тебе не в первый раз, а поэтому смирись и делай то, что я тебе советую, а иначе я тебе не завидую.

Бергер встал и медленно прошелся по комнате, а затем, закурив сигарету, задумчиво произнес:

— Наверное, ты прав. Иного выхода они мне не оставили.