Тайна Медонского леса

– Ясно только то, что у них был расчет отделаться от этого молодого путешественника. Думаю, что преступление подготовлено несколькими лицами. Негодяй тот, однако, хотел ловко скрыть свое преступление запиской о самоубийстве жертвы.

– Вот вы уже и начинаете распутывать узел, мосье Николь! – обрадовался Фрике.

– Главное затруднение будет в удостоверении личности раненого, или убитого, так как бумаги его украдены его противником.

– А может быть, нам и удастся справиться с этим затруднением, Фрике.

– Можно, конечно, попытать счастья… Дело заманчивое. Можешь, можешь рассчитывать на мое содействие, дружок Фрике, – протянул Николь ему руку.

– Наконец-то!

– Но приступим к делу по порядку. Во-первых, надо основательно заняться таинственным конвертом – в нем пока вся сила.

– Но ведь невозможно же созвать посыльных со всего Парижа и расспрашивать, который из них отнес письмо в улицу на…ер, господину на…ен.

Приятели расхохотались.

– Постой, – сказал Николь, развертывая план Парижа, – надо проглядеть названия всех улиц на ер. Вот: улица Гласьер, Гранд-Шомьер, Шартьер, де ла Сурдьер, Гранд Бательер, пассаж Лаферьер, улица Мишодьер, Мольер, Траверсьер, де ла Пениньер, де ла Врильер, Круа-Буассьер, бульвар и предместье Пуассоньер.

– Готово! – сказал записывавший с его слов Фрике. – Теперь приступим к разделению труда.

– Будете искать на первый раз Маршена.

– Ударение надо сделать только на последнем слоге, говорить как можно невнятнее, чтоб привратник мог расслышать одно ен; и если у него найдется жилец, носящий фамилию с таким окончанием, он, конечно, укажет нам его квартиру.

– Это займет немало времени, ну да уж нечего делать. Однако дальше-то что же будет?

– А вот что я придумал, мосье Николь. Вы дадите мне несколько форменных писем, в которых такой-то ходатай по делам приглашает мосье (я уже сам выставляю его имя) в свой служебный кабинет по важному делу.

– Молодец, Фрике! Право, молодец!

– Еще бы! Ведь недаром же я буду выдавать себя за вашего поверенного, мосье Николь, – захохотал Фрике. – Не посрамлю же я своего патрона. А заманив господина ен в нашу контору, мы уже сумеем выпытать у него все, что нам нужно.

VI Охота

Покидали улицу Вавен Фрике и Николь в отличнейшем расположении духа. Отыскивать по всему Парижу человека, ни имя, ни местожительство которого не известны, действительно забавно и оригинально. Весело обошли приятели ближайшие улицы на Бер-Гласьер, Шартьер и Гранд-Шомьер.

– Господин Маршен?.. – спросил Фрике у болтливого привратника.

– А чем он занимается? – поинтересовался тот.

– Не знаю. Мне надо передать ему письмо.

– Маршен… Погодите!.. Во втором живет Бернар… Вам, может быть, нужен Бернар?

– Нет-нет!

– Тогда спросите рядом.

В соседнем доме их приняли за воров, дальше – за нищих, в следующем – за агентов тайной полиции. Обойдя всю улицу Гранд-Шомьер, они нашли только одно подходящее имя – Альфонс Геден, бывший студент, написавший водевиль для театра Клюни и хвалебную песнь весне.

На всякий случай студенту оставлено было письмо следующего содержания:

«Париж, 20 сентября 1868 г.

Милостивый государь!

Покорнейше прошу Вас пожаловать завтра от 2 до 3 часов в мою контору по весьма важному делу, лично Вас касающемуся.

Николь.

Поверенный и ходатай по судебным и тяжебным делам. Улица Вавен, 110.»

– Едва ли только Геден этот окажется тем, кого нам надо, – заметил Фрике.

– В шахматной игре необходимы пешки! – пожал плечами его приятель.

– А я не умею играть в шахматы, – пожаловался Фрике.

– Начало, по крайней мере, пока довольно удачно, – похвалился Николь. – Теперь нам придется расстаться, – добавил он.

– Я останусь в этом квартале, – заявил Фрике. – Надо обойти улицу Гласьер.

– Едва ли ты найдешь там что-нибудь.

– Почему вы так полагаете?

– Потому, что, судя по твоему рассказу, лица эти не могут жить в таком бедном квартале.

– Да вы сами же говорите, что нельзя ничем пренебрегать.

– Конечно, конечно… Орудуй, милый Фрике, орудуй здесь, а я отправлюсь на правый берег. Когда покончишь с улицей Гласьер, повороти через Пасси на улицу Круа-Буасьер, затем отправляйся на улицу Пениньер, а центральным кварталом я уж сам займусь.

– Слушаюсь. Желаю вам успеха, мосье Николь!

И приятели разошлись в разные стороны. Фрике направился к кварталу Гласьер, который населен почти исключительно бедными рабочими. Тощие, испитые физиономии, бледные, болезненные лица молодых девушек попадаются там на каждом шагу. Порок и разврат нашли себе здесь обильную пищу и вербуют своих покорных рекрутов главным образом в этой части Парижа.

Проходя мимо бедной, грязной гостиницы, Фрике услышал свое имя.

– Эй! Фрике! – окликнул его знакомый гортанный голос.

– А-а! Это ты, Флампен.

– Чего ты тут болтаешься?

– Да так… Просто гуляю.

– Небось старый-то твой хрыч опять тебе намылил голову?

– Мосье Лефевр?.. Да.

– Ты вырос, Фрике, преобразился в настоящего мужчину.

– Еще бы! Мне ведь уже восемнадцать… А ты вот нисколько не изменился, все тот же…

– Портильар, – подсказал гамен и захохотал во все горло.