Тайна Медонского леса

Примечание А. – С помощью одного из своих школьных товарищей, служащего в канцелярии французского консульства в Неаполе, старый барон д'Анжель собрал сведения о родословной некоего Альфонса де Марсиа, хотя сделать это было очень трудно.

В Торре-дель-Греко, у самого Неаполитанского залива, жило действительно какое-то семейство, носящее фамилию Марсиа; но это люди самого низкого происхождения. Дядя того Марсиа, которого называют Альфонс, был монахом в одном из монастырей близ Реджио.

Семья эта за свои слишком вольные взгляды подверглась преследованию, и члены ее рассеялись в разные стороны. Признавшие Бурбонов остались Неаполитанском королевстве, либералы переселились на север. Остатки этой фамилии встречаются в Шемонте.

Это бедняки, зарабатывающие кусок хлеба на виноградниках в Асти.

Восемнадцатилетний юноша, носящий фамилию Марсиа, служил письмоводителем у одного адвоката в Верчели. Говорят, что этот адвокат был им обворован, но из-за смерти пострадавшего известие это не может быть подтверждено.

Из этих сведений можно сделать такое заключение: Марсиа, обворовавший адвоката, явился искать счастья и легкой наживы во Францию. На некоторое время он опять пропадает из виду. Уже в 1850 году выходит на сцену какой-то Марсиа, попавшийся на шулерстве в Марселе.

Примечание В. – Сведение это доставлено нам под строжайшим секретом агентом сыскной полиции. Мы не можем назвать его имени, так как человеку этому пришлось бы жестоко поплатиться за оказанную нам услугу.

Совершенно случайно баронесса д'Анжель оказала в трудную минуту большую поддержку жене этого агента, очень бедной женщине. Она подарила белье и платье для ее новорожденного ребенка и сто франков. Бедняки были тронуты до слез и не знали, как выразить свою горячую благодарность. Адвокат дал им возможность отблагодарить добрую баронессу.

Справки, наведенные Баратеном, показали, что положение любовницы Альфонса де Марсиа, девицы Сусанны Мулен, весной 1853 года было не только ненадежно, но, можно сказать, бедственно. Она не могла даже уплатить 8 франков прачке за стирку белья, и та отказалась возвратить ей его. Несколько позже Сусанна оказывается в Англии. Но, уезжая, она не взяла своего белья, хотя стоимость его превышала, по меньшей мере, в десять раз цифру неуплаченного счета.

Из этого можно вывести, что отъезд девицы Мулен был неожиданный, спешный.

Примечания С. и еще С. – Нижеследующие сведения доставлены нам одной торговой конторой, занимающейся тоже бракоразводными делами.

Достоверно известно, что в 1855 году каким-то смуглым курчавым брюнетом, должно полагать, уроженцем юга, были проданы два браслета. Позже оказалось, что браслеты эти были из числа вещей, украденных у девицы Антонии.

Контора обращалась для большей верности за справкой к постоянным поставщикам русского князя Z.

Проданы они были в Лондоне ювелиру, магазин которого помещается близ церкви св. Павла. Первое сведение об украденных вещах относится к 1855 году.

Затем в 1857, в 1859 и в 1860 годах было еще продано много бриллиантов и золотых вещей этой же девицы Антонии в Брюсселе – на площади Отель-де-Вилль; в Гамбурге – Казино-Штрассе и опять в Лондоне – оптовому торговцу. Продавались эти вещи где женщиной, где мужчиной. Показания насчет личности мужчины очень разноречивы, так что должно полагать, что сбытом этих вещей занимались, кроме женщины, два лица мужского пола.

IX Кольцо с изумрудом

Примечание Д. – Авторы мемуаров придают основное значение именно этому примечанию и нижеследующему.

Восемь лет спустя после совершения преступления и произнесения окончательного приговора Альфред Ж., мой собрат по ремеслу, – пишет Баратен, – зашел ко мне.

«Мы знаем, – сказал он мне, – что вы заняты собиранием сведений по делу д'Анжеля, что вы хотите пересмотреть этот процесс и собираете богатый материал для судей-ревизоров. Поверьте, что все или, вернее, почти все наши горячо сочувствуют вашей деятельности. Действительно, что может быть благороднее, прекраснее чувства сострадания к несчастному, претерпевшему без всякой вины незаслуженное наказание, вынесшему позор и презрение общества! Хочу и я послужить хоть чем-нибудь этому благороднейшему, можно сказать, святому делу. Я заручился тоже маленькой справкой, которая вам, может быть, и пригодится, Баратен.