Тайна мистера Кита

Эрни хотел наконец отправиться в путь. Его, как и Стэна, не интересовали столь сложные, и глядя на бездыханное тело дементора – уже решенные вопросы. Шакпи осматривал сам автобус в надежде найти в нем то, к чему завтра утром он непременно сможет придраться, чтобы наконец навсегда прекратить деятельность этой жуткой магловской штуковины. Банти Хоггарт незаметно для всех трижды сменила пуговицы на ее мантии и оставила тот вариант, который, на её взгляд, наиболее подходил для столь нелепого случая. Круглые. Круглые всегда казались ей самыми нелепыми. Мистер Аверилл Фейн думал лишь о том, как он незаметно применяет обливиэйт ко всем присутствующим и купив сливочного пива трансгрессирует домой.

И только Зови Элмерз действительно пыталась понять: что же здесь происходит?

***

– Милой кривой дамочке, – шепнул на ухо Дримера мистер Кит, – истоки магии, как же она хороша! Неважно. Так вот, милой кривой дамочке, никак не может прийти в голову, что все уже произошло. Последний поцелуй дементора был адресован бамперу трехэтажного Ночного Рыцаря.

Мистер Дример, и мистер Кит сидели на ступеньках дома номер 57А, шагах в двадцати от волшебного автобуса. Полулицый брюнет скрыл их присутствие странным заклинанием: disilluminatio humanos rem. Оно не слишком напоминало обычные дизиллюминационные чары, поскольку создавало еле различимую сферу в три кубических метра. Все что находилось внутри неё – небезосновательно предполагал Дример – было невидимо и неслышимо для окружающего мира.

– Замечательные господа, неправда ли? – риторически поинтересовался Кит и тут же прибавил задумчиво: – Стоит узнать их ближе…

Дример не понял к чему это было сказано, а потому просто пожал плечами.

Первым покинул место происшествия тот, кто и прибыл сюда первым: брюнет, лет сорока с лишним, в темно-зеленой шелковой мантии. За ним последовал рыжий коротышка, после трансгрессировала сутулая невыразимец.

Банти Хоггарт, её единственную из четвёрки Дример знал лично, все еще оставалась в автобусе. Она сидела на койке и что-то бурно обсуждала с мистером Прэнгом. Охала, ахала, смеялась и приговаривала "да-да-да". Дример помнил, что Эрни был её далеким-предалеким родственником по отцовской линии. Помнил это, и еще много чего другого, как оказалось.

Черты остролицей брюнетки, её грудной голос, одежда (странно, думал долговязый, пуговицы круглые, а ведь Банти никогда круглые не любила), длинный ровный волос, – всё это вынудило память мистера Дримера атаковать его хлесткими шлепками коротких эпизодов из прошлого. Она напрочь перепутывала их, перемешивала и скрещивала превращая в экзотический калейдоскоп.

Вот он и Банти сидят в оперном. Банти зевает, Дример гладит её холодную руку. Банти тут же уводит руку в сторону, шипит на него, а после внезапно целует. Его щеки горят от двойственного возбуждения. А дальше… опера проходит мимо, Дример сидит увязший в попытках разобраться в её отношении к нему.

Другой эпизод. Он приносит ей кофе, но Банти фыркает и не хочет пить. Говорит, что она любит две порции молока, а он снова принес одну.

Следом за этим, они приезжают в дом его родителей (тогда еще живых). Мать и Банти страшно ругаются и первая требует, чтобы эта… он не помнил, как точно мать обозвала её – чтобы она больше не смела ступать на порог её дома. Банти швыряет приготовленный мамой пирог в стену и ставит ультиматум: либо он идет с ней, либо между ними все кончено. Дример выбирает её. Отец кричит, что у него больше нет сына.

Мать после тех событий он видел безмолвно лежащую в центре длинного дубового ящика, в окружении не многочисленных родственников. Ему очень сильно хотелось всё переиграть или хотя бы извиниться. Позвонить ей однажды и просто спросить, как её дела, как орхидеи…

Сердце долговязого пронзила тупая боль, дыхание стало жёстче. Дример перевел взгляд с Банти на дементора, и чтобы отвлечься спросил:

– Я мог бы сделать это и раньше, но сделаю сейчас: как? – Кит перевел взгляд на Дримера, тот продолжал, – Дементора убить нельзя, факт. У него нет души, а потому…

– Нельзя, – косвенно согласился с ним Кит перебив не дав возможности высказаться. – Если только ты сам его не создал, верно? Ладно, шучу. Дело в том, что волшебница, сотворившая их в часы жуткого отчаяния, инструкций по использованию придумать не удосужилась. Однако, мой, "особый" взгляд на вещи, помог мне создать их точную копию.

– Создать?

– Вы знаете, что будет, если мучать человека заклятием Human Cruciatus rem на протяжении, скажем, сотни лет, изо дня в день, не давая ему умереть?

– Нет, – по спине Дримера пробежал одинокий муравей. Только одно слово из трех было ему знакомо. И его было достаточно, чтобы понять, о чем толкует Кит.

– Вот, а я знаю, – продолжал кудрявый брюнет, – Результат перед вами, – Кит указал тонким худым пальцем на черную тень лежащую на асфальте. – Правда, пришлось добавить эту глупую накидку… Ой, мистер Дример. Мне, признаться, стало очень жаль, что я израсходовал на вас этот замечательный экспонат. Вы ведь до сих пор не верите в мой особый взгляд на вещи.