Тайна моего дома (ч. 1, 2) (СИ)

— Я боюсь? Да, я смелее всех самых смелых женщин. Это ты все никак не можешь разобраться со своим чувством вины, со своей неуверенностью, со своим чувством долга! Никто никого не предает, понимаешь? Пятьдесят лет прошло, целых пятьдесят лет! Думаешь, она тебя там ждет, сидя у окошечка? Да, она уже давно вышла замуж, родила детей и счастлива. А ты все мечтаешь о ней, переживаешь! — выкрикнула ему в лицо наболевшее, понимая, что причиняю боль. — Аматис, не Аматис, да какая вообще разница? Придумал себе эту дурацкую идею и теперь сам мучаешься и меня мучаешь!

Распахнула дверь и выскочила в коридор. Сзади меня обхватили крепкие руки и прижали спиной к сильному телу. Ну, уж нет! Кольнула легким пульсаром, заставив мужчину охнуть и выпустить меня из медвежьих объятий. Отлетела в сторону и развернулась к Райну всем корпусом. Ну, что? Получил удовольствие? Я тебе не комнатная собачка, захотел — погладил, захотел — прогнал! Единственное, что у меня осталось — это гордость, и я не собираюсь с ней так легко расставаться, даже ради любимого человека.

Оглянулась на него, растерянно стоящего посреди пустого коридора, чуть сгорбленного, с опущенными руками и губами, сжатыми в одну тоненькую нитку. Люблю! Как же сильно я тебя люблю! А следом накатило чувство сожаления о том, что не сдержалась и высказала все, что думаю. Зачем я все сказала? Кому сейчас это нужно? Кому вообще это нужно? Как всегда… не время, не место…

— Я все равно пойду, хочешь ты этого или нет, — побольше твердости мне бы сейчас совсем не помешало.

Райн, так же сутулясь, словно на его плечах лежит вся тяжесть моих неосторожных слов, и, опустив низко голову, скрывая под длинной челкой выражение лица, разворачивается и исчезает за дверью нашей комнаты.

Что случилось с моим зрением? Мир вокруг начинает вздрагивать и расползаться. Смаргиваю и чувствую, как горячая слеза прочерчивает дорожку по коже. Этого еще не хватало! Сердито вытираю мокрый след тыльной стороной ладони и, громко стуча каблуками, сбегаю по лестнице вниз.

Здесь уже чувствуется нарастающее напряжение: разговоры затихают сами собой, едва начавшись, пол меряется широкими шагами, взгляды то и дело устремляются к лестнице в ожидании мага. И, когда, наконец, слышится дробный перестук по деревянным ступеням лестницы, по залу проносится ощутимая волна облегчения.

Райн спускается к нам с абсолютно пустым лицом и стеклянными глазами. Слегка заторможенные движения, словно он постоянно прислушивается к чему-то внутри себя, боится это спугнуть. Подходит к Луню, стоящему в оцепенении, и, проводя ладонью по его лицу, слегка улыбается одними уголками губ. Возникает ощущение, что он узнал своего друга даже в таком состоянии. Маг огибает всех кто стоит на его пути и приближается ко мне. Теперь пришла моя очередь застыть в оцепенении, глядя в эти огромные воронки зрачков, почти поглотивших всю льдистую радужку. Ладонью трепетно, едва касаясь подушечками пальцев, проводит по моему лицу, и шепчет: «Моя!», на секунду замирает, прикрыв веки, потом вдруг распахивает широко глаза и поворачивает голову в сторону коридора. Три коротких удара сердца и мужчина срывается с места, устремляясь к выходу.

Мы, стараясь не отставать, бросаемся вслед за ним, в спешке мешая друг другу в узком пространстве. Арсы во дворе уже стоят оседланные, поэтому спустя каких-то пару минут выезжаем за ворота гостиницы, ведомые своим проводником. Главное нам его сейчас не потерять, потому что в таком состоянии он практически беззащитен, почти не воспринимает реальность, чувствуя только зов крови. Как объяснили нам утром, впадая в подобное трансовое состояние, маг начинает ощущать всех, кто связан с ним кровно. Для образования такой связи необходимо обменяться с другим человеком кровью на добровольных началах. Постойте! Но ведь у нас же не было обмена с Райном. Мою кровушку он испил для восстановления сил перед боем с лайей, и все… Обмена не было! Тогда почему он меня узнал, как и Луня, с которым был связан, как и с Себастианом узами крови? Может, сыграло роль то обстоятельство, что сознание мага долгое время присутствовало в моей голове, и мы могли контактировать посредством бабочки, до сих пор обитающей на моем предплечье в виде татушки?

Улицы Маравы были заполнены людьми настолько, что иногда приходилось совсем останавливаться, чтобы пропустить особо настырных пешеходов, которых не пугали даже опасные хвосты наших коняшек. Тогда Райн ощутимо начинал волноваться, понукая своего арса, и, если бы не твердая рука одного из близнецов (понятия не имею которого), удерживающая Летящего, то без травм и увечий среди тех, кто периодически лез под копыта, не обошлось бы. Однако, чем дальше мы удалялись от центра, тем свободнее становилась дорога. Я немного расслабилась, пока все проходило довольно спокойно, и тут же вспомнила про щиты, которые нацепить, конечно, забыла. Итить! Я практически закончила формирование силового кокона, когда раздался громкий оклик: