Тайна моего двойника

Людмила встала, взяла у меня листок и набрала первый номер. Она прождала долго, но к телефону никто не подошел. Зато второй номер откликнулся сразу.

— Мария Николаевна? Добрый день, Людмила Куркина говорит… Да-да, невестка. Я к вам с просьбой. Мы тут с Костей альбом делаем с мамиными фотографиями… Что? Именно! Довольно много, штук пятнадцать… Я как раз поэтому вам и звоню! Я подписать их хочу, а не знаю, кто из вас в какой должности и где работал… Что? Пишу, пишу… Вот видите, а я чуть было не написала — «Роддом имени Индиры Ганди», я думала, что вы работали там… — Людмила блеснула мне хитрыми глазами и подмигнула, — Ну да, я поняла. А, так это Колесникова Наталья Семеновна? Вот спасибо, а то я уж и ей собралась было звонить… Да что вы говорите? И давно?

Я похолодела, услышав эти слова. Людмила положила трубку с растерянным видом.

— Не повезло вам, — сказала она, садясь обратно к столу. — В вашем роддоме работала Колесникова Наталья Семеновна, но только она…

— Умерла? — не выдержала я.

— Нет, слава Богу. Уехала в Америку. К детям. Вроде бы давно собиралась, а в конце октября уехала.

* * *

Ах, какая досада! Что же теперь делать? Она нам позарез нужна, эта Колесникова!

— Не знаете, что за дети там у нее в Штатах?

— У нее дочка замужем за профессором математики, его пригласили туда работать. Это нам сама Наталья Семеновна нам рассказывала, на поминках… Но я даже не помню, как его звать, профессора этого…

Людмила нам сочувствовала. Сочувствовала изо всех сил, и в ее миловидном лице, в ее влажных, круглых карих глазах отражалась одновременно готовность нам помочь и огорчение, что не удается.

— Знаете что… Нельзя ей перезвонить еще раз и спросить адрес? Колесникова должна была оставить его своей подруге!

— Да, но только что я скажу? Я же не могу сделать вид, что собираюсь написать письмо едва знакомому мне человеку?

Следовало что-то придумать. Помог Джонатан:

— Во время поминок никто не делал снимки?

— Как же, Костя снимал всех! Он так рад был, что пришло столько людей… Он еще сказал тогда: «Так редко бывает при жизни, чтобы все друзья собрались разом, а вот на похороны — пришли все…»

Как просто сказано и как верно, подумала я. И как грустно…

— Это удачно для нас… — сказала я вслух. — Тогда можно попросить адрес под тем предлогом, что вы хотите разослать фотографии. Придется действительно размножить эти фотографии и предложить их всем подругам вашей свекрови. Дубли можно сделать за один день, мы вам оплатим… Позвоните этой Марии Николаевне, Люда! Скажите, что вы забыли спросить у нее ее адрес, чтобы ей выслать фотографии и, между прочим, спросите адрес Колесниковой в Америке.

Но моя гениальная идея не сработала. Мария Николаевна объяснила, что Колесникова адреса не оставила, сославшись на то, что не знает пока, где будет жить.

— Спросите адрес детей, — шепнула я.

Но и их адреса у Марии Николаевны не было.

— А вот у меня тут есть фотография, где мама в гостях у Колесниковой, — проявила инициативу Людмила. — Там и ее дочка с мужем. Он профессором был, да? Не помните фамилию, а то я подпись хочу сделать: профессор такой-то…

* * *

Повесив трубку, она развела руками.

— Все, чем я могу вам помочь — это фамилию профессора вам дать: Печатников. Может, его легче найти, он человек известный… Во всяком случае, тут, когда они в Москве жили, он был важной шишкой… А вы в Америку хотите поехать?

Хороший вопрос. Я посмотрела на Джонатана.

— Мы не хотим. Нам нужно поехать в Америку и повидать эту даму.

* * *

Едва мы вышли от Людмилы, как Джонатан потащил меня в агентство «Дельта Эрлайнз» за билетами.

Надо сказать, я обалдела от такой скорости принятия решения. Живя в моей стране, я привыкла считать выезд за границу чем-то сложным, требующим длительной подготовки и обдумывания, заполнения кучи анкет, ожидания виз и немалого бюджета, который далеко не у всех водился.

Но Мэри Сандерс, англичанке, не требовалась виза, и бюджет Джонатана, кажется, был ничем не ограничен — во всяком случае, деньги на меня или на мои дела он тратил с легкостью, хотя я ни разу не видела, чтобы он что-то покупал себе. Он не был озабочен шмотками — вещи его были хороши и качественны, но их было не много, его мужская парфюмерия ограничивалась необходимым, хоть и дорогим минимумом, в еде он не был ни капризен, ни избирателен — короче, деньги ему не жгли карман и он их тратил по необходимости, но не жалея.

— Почему Нью-Йорк? — поинтересовалась я по дороге.

— Надо же с чего-то начать, — был ответ. — Там, по крайней мере, есть Брайтон. Хотя, если информация верна и ее зятя, профессора, действительно пригласили на работу, то вряд ли он живет на Брайтоне. Это местечко, не самое подходящее для людей, имеющих приличную зарплату.

— Уверяю тебя, там живет немало русских, имеющих достаточно большие доходы! Я читала про них в газетах.

— Это, как мне представляется, несколько специфическая категория… Как и доходы, впрочем.

— Хорошо, а как ты собираешься действовать?