Тайна моего отражения

– Что же, спасибо за сигнал. Это интересная информация… – задумчиво произнес комиссар, явно не зная, куда эту интересную информацию поместить. У меня тоже не было ни малейшей идеи.

Закончив говорить с комиссаром, я перевела Кати его ответ.

– Можно, я вас еще попрошу? – спросила она.

– Спросить про вещи, переданные в больницу? – догадалась я.

– Да. Я могла бы заняться восстановлением ее документов.

Значит, Кати тоже верит, что Шерил выживет. Мне отчего-то стало легче.

Медсестра открыла нам камеру, в которой хранились вещи Шерил. Там были снятые с нее в больнице одежки, украшения, часы с разбитым стеклом; здесь же лежал черный пластиковый пакет на «молнии».

Кати перебирала вещи, и в ее глазах стояли слезы.

– Документы и портмоне в черном пакете, – сообщила нам медсестра.

Кати потянулась за пакетом и несколько мгновений держала его в побелевших пальцах, борясь с нахлынувшими рыданиями. Затем протянула пакет мне и полезла за платочком в свою сумку. Я открыла «молнию», сунула руку в пакет, вытащила портмоне и раскрыла его. Оно было пустым.

– Послушайте, – обратилась я к медсестре, – кто-то украл из портмоне все, что там было! Все деньги, банковскую карточку, проездной билет и даже фотографии! Шерил всегда носила с собой две маленькие фотографии…

– Я ничего не знаю, – испугалась медсестра. – Должно быть, нам из полиции так передали, я туда даже не заглядывала!

Мы говорили по-французски, что вполне естественно, и Кати не понимала нас, да, видимо, и не слушала, занятая своим платочком и поплывшей тушью, но на слово «фотографии» она вдруг встрепенулась и уставилась на меня.

– Фотографии… – сказала она. – У нее пропали еще и фотографии! Я хорошо помню, как она вынула из альбома несколько снимков, чтобы взять их с собой в Европу. А в ее квартире я не нашла ни одного!

– Верно, она мне их показывала. Я помню: Шерил, совсем маленькая, с родителями, с вами, с собакой… Надо будет сказать об этом полиции.

Я была озадачена. В самом деле, зачем кому-то понадобились ее фотографии? Не на доску же почета французской разведки?

Я снова сунула руку в пакет и пошарила. Там больше ничего не было. Для верности я заглянула в него. Не было.

– А где ее документы? Тут должны быть паспорт Шерил и ее права, из полиции все передали сюда.

– Кому нужны ее документы? – стала защищаться медсестра. – Я все сложила, как мне передали, взяла и положила и заперла дверцу. И больше не открывала!

Я посмотрела на Кати. Она мне ответила каким-то болезненным взглядом.

– Пошли, – сказала я ей.

Вернувшись в палату, я снова набрала номер комиссара Гренье.

Пока полицейские занимались дверцей камеры, мы с Кати отправились к Шерил. Кати молча гладила ее забинтованную руку, а я молча смотрела на них. Было очень невесело. Было очень страшно. Что-то происходило вокруг нас, и оттого, что я не понимала, что именно, было еще страшней. Наконец я не выдержала и пошла в свою палату, к телефону.

Игорь по-прежнему не отвечал. Мне сделалось совсем худо. Я набрала номер Джонатана.

– Приезжай, – сказала я. – Мне очень плохо.

– Выхожу, – ответил мне Джонатан без лишних вопросов.

В мою палату сунулся полицейский.

– Можно вас, мадемуазель?

Мы вернулись к шкафчикам. Эксперт уже закончил работу и складывал свои причиндалы в чемоданчик. Комиссар Гренье хмуро следил за его сборами. Увидев нас, он кивнул:

– Экспертиза должна еще подтвердить, но уже сейчас можно сказать, что дверца была открыта отмычкой. Кто-то испытывает довольно своеобразный интерес к вашей подруге… Переведите, пожалуйста: что мадам думает об этом? Есть ли у нее какие-то подозрения? Может быть, Шерил писала ей?

– Она мало чем делилась со мной, – ответила Кати. – Не знаю… Вокруг Шерил всегда происходило что-то странное, всегда крутились какие-то сомнительные личности – экологисты эти… Но с тех пор как она уехала во Францию, к нам больше никто не ходит. Вот разве что недавно ко мне приходил какой-то подозрительный тип, интересовался Шерил.

– Поподробнее, пожалуйста!

– Он представился одноклассником Шерил…

Я вспомнила «Колю Зайцева».

– Он вам назвал свое имя?

– Джон Смит.

– Не слишком богатое воображение, – заметила я.

Комиссар Гренье кивнул мне. Кати посмотрела непонимающе.

– Джон Смит – это все равно, что никто, – ответила я на ее взгляд. – Вы представляете, сколько в мире таких Джонов Смитов?

– Вы хотите сказать, что это вымышленное имя? – Кати глянула на комиссара. – У нас действительно много Джонов Смитов, но почему бы ему не быть одним из них?

– Все возможно. И что этот молодой человек спрашивал?