Тайна монеты Каракаллы

И вот уже в семь часов вечера, взяв магнитофон, сняв с окон занавески, — мама в тот вечер уехала ненадолго в город, — захватив факелы, Володя и Кошмарик направились в сторону знакомого участка.

— …А вот сейчас ништяк будет, — вдруг радостно сказал Кошмарик. — Придем — а там рабочие пашут! Землю роют!

Володя испугался. Он и не подумал о том, что участок могут занять.

— Может быть, попросим их дать нам сыграть? — неуверенно спросил Володя.

— Фига с два они тебе разрешат! Частная собственность! Работа — волк, в лес убежит! Или хочешь, чтобы я снова бабки свои в ход пустил? Нет, не дам больше! Да и рабочим мои деньги — тьфу!

Но, как видно, Аполлон — покровитель искусств, был благосклонен к Володе. Участок был пуст, если не считать одного актера, который сидел на бетоне фундамента и, шевеля губами, повторял текст. Увидев режиссера с продюсером, он заулыбался, а потом сказал, что остальные артисты скоро подойдут. Друзья срочно занялись сооружением сцены. Положили доски, велели забраться на них артистам и попрыгать, попрыгали сами и убедились, что сцена крепкая и может выдержать даже балет Мариинского театра.

Через полчаса пришли остальные актеры. Оба были в легком подпитии и в дурном расположении духа.

— Короче, хозяин, — заявил Каракалла, — гони вперед полтинник, или играть на будем. Сам не знаешь, что ли, — актеры на сцену должны выходить в легком возбуждении.

— Не дадим! — проявил решительность Володя.

— Тогда все, сваливаем! — закричал Каракалла. — Не надо нам вашего спектакля! В лабаз вон картошку привезли, разгружать зовут! Больше заколотим! Пошли, кореша!

Бухарики и впрямь сделали вид, что уходят, и это напугало Володю.

— Кошмарик, дай ты им…

— Не дам! — заявил Кошмарик. — Возьмут и не вернутся! Лучше уж я сам сгоняю в лабаз! Ждите!

Скоро требуемый «допинг» появился, и настроение господ артистов заметно улучшилось. Володя предложил им надеть костюмы, и мужики, гогоча, стали стаскивать с себя свои драные шмотки. Через двадцать минут они уже стояли кружком и курили, поглядывая друг на друга и посмеиваясь — все трое были задрапированы в розовые портьеры и выглядели в северном ландшафте довольно причудливо, если учесть, что из-под тог у них торчали волосатые ноги в грязных стоптанных кроссовках и ботинках.

— Так! — волновался до дрожи Володя. — Уже половина девятого! Я договорился с ними, что начнут, когда заиграет музыка! Только кому поручить магнитофон? Очень не хочется мелькать среди выступающих. Представляешь, придет этот… маньяк и увидит меня. Он же сразу догадается!

— А как мы догадаемся, что это — душитель? — нервно посасывая сигарету, спросил Кошмарик. — Он что, обязательно «Чемпионом» должен вонять? Со мной теперь этот номер не пройдет — не поверю!

— Есть еще одна примета, — шептал Володя. — Ведь я его довольно глубоко в ногу ножом саданул. Прошло не больше двух недель, он, наверное, прихрамывать должен. Как думаешь?

— Не знаю, меня в ногу никто ножом не пырял. Пырнут — тогда расскажу.

Время бежало, до девяти осталось пятнадцать минут, но публики не было. «Неужели никто не придет? — с трепетом думал Володя, кусая ногти. — Кошмарик тогда заест меня насмешками. Сам, скажет, и попался в свою мышеловку, а и аря свои деньги потратил!»

Когда до девяти часов оставалось пять минут, где-то за перекрестком послышался неясный гул, были слышны отдельные выкрики. Володя и Кошмарик развернулись в сторону шума, и вдруг из-за поворота показалась толпа. За версту было видно, что приближающиеся ся люди по своему общественному положению находятся на одном уровне с господами артистами — разнузданные, грязные, в подпитии, они громко ругались, смеялись и кривлялись на ходу. Володя ясно видел, что направляются они точно к импровизированному театру.

— Толя-а-ан! — заорал издали один бухарик. — Ну я тебе искренне завидую! Ты пошел на повышение!

Толян, то есть Каракалла, уже стоявший на помосте, отвечал с некоторым смущением:

— Да вот, решил на время римским императором заделаться. С детства мечтал артистом стать.

— Значит, осуществилась мечта идиота? — весело кричал подходивший оборванец.

— Выходит, так, — тер сизый нос Каракалла.

Толпа полубомжей подошла к месту представления. В воздухе сильно запахло перегаром. Володя понял, что, если через минуту спектакль не начнется, он или убежит отсюда, или упадет в обморок от удушливого запаха. Режиссер понял, что зрителями будут те, кого пригласили на спектакль артисты, а если случайно появятся те, кого заинтересовала афиша, то они сейчас же уйдут, увидев толпу разнузданных бродяг. Впрочем, Володя понимал, что душителю присутствие бродяг будет безразлично. Однако пока никого, кроме них, не было, и начинать представление, длящееся не больше получаса, не имело смысла. Зато бродяги, уверенные в том, что они и представляют собой всю публику, дождавшись девяти часов, стали кричать:

— Эй, кто тут главный? Кто киномеханик? Почему кино не запускают!

— Толян! Хорош воображать, будто ты какой-то там император! Мы же знаем, — что ты просто Толик-алкоголик! Давай, начинай, хватит трепаться!

— Начинай! А то уйдем!