тайна мумии

— Я знаю, что ты — Эдвард Ван Зант, путешественник и исследователь. Мне известно, что ты ожидаешь здесь найти; я знаю и о том, как ты бесплодно трудился, пока не впал в уныние. Откуда мне это известно, касается лишь меня; тебя же касается то, что я, и только я, могу указать тебе путь к гробнице. Она находится здесь, как ты и предполагал. Я укажу тебе путь, если ты обещаешь, по моему выбору, поделиться со мною найденным.

Я, конечно, был удивлен такой осведомленностью обо мне и моих делах и к тому же подсознательно не доверял незнакомцу; но я все-таки решил заставить его раскрыть карты, а заодно разузнать побольше о его требованиях и предложениях.

Пригласив его сесть на валун рядом с собой, я спросил:

— Ты многое знаешь и кажешься мне человеком могущественным. Почему же ты сам не проник в гробницу?

— Потому, — отвечал он, — что для этого требуется инженерное мастерство и механические приспособления. Ни то, ни другое в этих краях невозможно найти.

— И что ты требуешь в награду за свои услуги? — задал я следующий вопрос.

— Мумию, — ответил он.

— Мумию! — воскликнул я. — Но именно мумии мне так не терпится найти. Ты просишь то, что представляет для меня наивысшую ценность.

— Послушай, — сказал незнакомец, — ты найдешь тела царей и цариц, живших в незапамятные времена, о которых люди не имеют никакого представления. Они будут твоими, как и похороненные с ними драгоценные камни и украшения. Ты также обнаружишь футляр с мумией карлика, ничтожный пустяк в сравнении с сокровищами гробницы. Все, что я прошу — это упомянутый футляр и его содержимое. Клянусь, в них нет ничего ценного для тебя. В знак того, что я не мелочен и не пытаюсь обмануть тебя, возьми камни, — с этими словами он достал мешочек, откуда высыпал мне на ладонь около дюжины или больше превосходнейших алмазов. — Если я в чем-нибудь подведу тебя, — продолжал он, — либо ты не найдешь в гробнице все то, что я описал, камни станут твоими.

Короче говоря, я согласился на его предложение, и араб удовлетворился моим словесным обещанием в точности следовать условиям контракта.

— А теперь, — сказал он, когда с предварительными переговорами было покончено (и здесь-то, заметь, начинается самое необъяснимое), — я выполню свою часть сделки.

Он издал пронзительный свист, вслед за чем его маленький спутник появился из-за пирамиды и, ведя в поводу второго коня, подъехал к нам и спешился. Низко поклонившись мне, он подошел к старшему и, не говоря ни слова, заглянул ему в лицо, как будто ожидая приказания.

Теперь я мог видеть, что это не ребенок, а карлик примерно лет двадцати, красивый темноглазый малыш в красной феске и костюмчике зуава, который очень ему шел. Могу только благодарить свою счастливую звезду за то, что он, как показали дальнейшие события, оказался также необычайно ловким и сильным.

Послышалось слово на каком-то неведомом диалекте. Карлик отстегнул от седла араба и протянул тому ятаган, эфес и ножны которого были отделаны чешуйчатым материалом; позже я нашел, что это была змеиная кожа.

Еще слово или два на том же незнакомом языке — и маленький человечек отошел и встал лицом к высокому. Я заметил на его лице гримасу отвращения; его глаза горели ненавистью или вызовом. Араб также заметил этот взгляд, злобно нахмурился и угрожающе что-то прорычал.

Поднявшись, он извлек лезвие из ножен, и миг спустя на карлика словно обрушился огненный дождь. Ятаган араба сверкал вокруг него, и такого мастерства, скажу прямо, я никогда в жизни не видел и никогда больше не увижу.

Демонстрация фехтовального искусства закончилась так же внезапно, как и началась. Карлик стоял со сложенными на груди руками и странным, задумчивым взглядом. Араб коротко посмотрел на него и затем, сорвав с эфеса покрытие, поднес рукоять оружия к его лицу.

Рукоять, сиявшая прекрасным гравированным узором, была выполнена из золота и украшена самоцветами. На-вершием служил огромный алмаз, горевший на солнце, как пламя; алмаз медленно покачивался перед глазами карлика, пока его веки не сомкнулись — казалось, он заснул.

Араб вложил ятаган в ножны и вернул покрытие на место. «Али, — пробормотал он, — становится непочтительным и отказывается служить мне; он должен быть наказан». Затем, достав листок бумаги и карандаш, он положил их на камень, встал лицом к своему слуге и громким, повелительным голосом произнес на прежнем диковинном языке что-то похожее на приказание.

Через несколько мгновений карлик приглушенно ответил; его голос словно доносился из-под земли.

Араб, как будто переводя его слова, произнес:

— Он говорит, что вход в тоннель, ведущий к гробнице, закрывает громадная скала, но он прошел сквозь нее.