Тайна Мумии

Сейчас, после десяти лет подобных занятий, он вернулся в родной город, весь увешанный медалями и знаками отличия; его слава как путешественника и археолога гремела по всему цивилизованному миру.

Мы только что вернулись с обеда, который был дан в его честь местным научным обществом, и удалились в библиотеку, собираясь покурить и поболтать перед сном.

Наша беседа коснулась прочитанной Недом небольшой лекции о последних нашумевших открытиях, совершенных им в Египте, а также впечатления, которое она произвела на слушателей.

Признание Неда в том, что он намеренно опустил важные сведения, касавшиеся его работы, было для меня сродни откровению, чтобы не сказать большего; мне оставалось только с изумленной миной выразить испытанное потрясение.

Нед задумчиво выпустил дым и сказал:

— Фрэнк, должен признаться: происшедшее было таким странным, настолько невероятным, что если бы я поведал миру эту историю, меня высмеяли бы, обвинили бы во лжи или решили бы, что я спятил.

— Вот, посмотри, — воскликнул он, сбросил смокинг и манишку, отстегнул воротничок и обнажил плечи и верхнюю часть мускулистой груди. — Вот маленькое свидетельство истинности того, о чем я расскажу; оно всегда со мной.

Я глянул и увидел на его горле, под кустистой бородой, множество шрамов, которые шли вниз, расходились ровными полосами и покрывали едва ли не каждый дюйм открытого участка тела. Могло показаться, что по Неду кто-то прошелся острым гребнем, вырывая куски мяса из тела; что кто-то пытал его каленым железом.

— Силы небесные! — вскричал я. — Какой зверь, какая тварь могла это сделать?

— О да, вполне можно и так сказать, — ответил Нед, надевая одежду и занимая прежнее место в кресле. — Это сделала Тварь, самое ужасное существо, какому Господь позволил рыскать у подножия своего трона.

— Этим вечером я уже рассказывал, — продолжал он, — что отправился изучать небольшую пирамиду в пустыне. Она находилась в миле или двух от оазиса, служившего мне главным лагерем во время исследования указанной области Египта. Как я упоминал, долгие недели нам пришлось копать и снова закладывать пробные раскопы; но наконец нам улыбнулась удача, мы проникли в гробницу под пирамидой и нашли мумии и хранилища драгоценных камней и украшений — доказывавшие, что тела, непотревоженные смертной рукой, пролежали там с того дня, как их похоронили шесть тысяч лет назад. Все это произошло точно так, как я говорил. Скрывать здесь было нечего.

Если помнишь, я рассказывал также, что была совершена попытка похищения некоторых сокровищ с временного склада; один из моих людей, стоявший в этот момент на часах, был убит. Я бросился по следам убийцы в лагерь бродячих арабов, подвергся нападению в шатре их шейха и был вынужден убить этого человека, чтобы спасти свою жизнь. Эта часть рассказа в целом довольно правдива, я изложил события в правильной последовательности, но самые важные детали опустил. Вот что случилось на самом деле:

Потратив без всякого результата много недель тяжелого труда на раскопки, я был порядочно обескуражен. Как-то вечером я сообщил своим людям, что если через день или два счастье экспедиции не переменится, я откажусь от нашего предприятия. Я сказал, что на следующий день мы работать не будем, так как последняя попытка будет решающей и следует поберечь силы; затем я предложил всем немедленно вернуться в главный лагерь и хорошенько отдохнуть. Они потрудились на славу и были рады выходному дню; вскоре все направились к оазису, где проводил свободное время весь мой отряд, за исключением местных землекопов.

Я остался в лагере и ранним утром обошел раскопки. Я осмотрел каждую яму, заглянул в каждый шурф и провел тщательные измерения, пытаясь придумать новый план, который привел бы нас к успеху. После этого я вернулся к палатке и собирался уже сесть на раскладной стул перед входом, когда заметил далеко в пустыне какую-то точку. Полевой бинокль подсказал мне, что это небольшой караван — с дюжину нагруженных верблюдов и примерно столько же всадников. Караван направлялся к оазису и должен был пройти в стороне, вдалеке от пирамиды.

Пока я наблюдал в бинокль за путешественниками, передний всадник отделился от колонны и быстро поскакал ко мне; за ним на близком расстоянии следовал верхом кто-то, показавшийся мне издали ребенком. Остальные продолжали путь. Всадники остановили коней ярдах в двадцати от меня; первый спешился и стоял неподвижно, а его крошечный товарищ свернул к пирамиде и исчез за нею; туда же проследовал и оставшийся без всадника конь. Незнакомец приблизился, остановился в нескольких ярдах от меня и, вместо обычного «селяма», отвесил глубокий поклон.

Он не произнес ни слова и застыл, скрестив руки на груди и словно ожидая, что я к нему обращусь. Очень высокий, он держался прямо, будто копье проглотил, и был одет в простой белый бурнус, распространенный среди племен пустыни.

Раздраженный его молчанием, я наконец воскликнул на арабском:

— Кто ты и что тебе нужно?

Тогда гость подошел ближе и произнес: