Тайна Муромской чащи (Волшебные каникулы - 1)

- Не знаем, - робко поворачиваясь к странной девчушке, ответил за всех Егор Иванович. - Мы тут ничего не знаем. - Он помолчал и грустно добавил в заключение: - И не понимаем мы тут ничегошеньки...

Глава сорок девятая

А вечером проснулся Опилкин, хотя по всем правилам он должен был проспать еще сутки. Ему вдруг приснился грозный Березко, явившийся в Муромскую Чащу снимать с бригадира стружку за его самоуправство.

"Начальство прилетело, а я сплю!" - в ужасе подумал Григорий Созонович и, превозмогая через силу чары волшебного одуванчика, проснулся.

- Алексей Иванович, где вы? - робко спросил он, поводя кругом глазами. Но в палатке, кроме самого Опилкина, никого не было.

"Приснилось!" - радостно подумал Григорий Созонович и сладко потянулся. Дрема еще не совсем покинула его тело, нужно было освежиться. Опилкин вышел из палатки, сделал несколько разминочных гимнастических упражнений и направился в палатку к своим друзьям. Но там он никого не обнаружил.

"Где же бригада? - подумал Григорий Созонович. - Неужто без меня на делянку ушли?"

Опилкин тревожно посмотрел по сторонам и прислушался. Обычный лесной шум был ему ответом. Пели - посвистывали птицы, шелест листьев, не умолкая, стоял над головой, тихо звенели кузнечики в пышном разнотравье. Но ни тюканья топора, ни надрывного воя бензопилы Григорий Созонович не услышал. И он испугался. И кинулся туда, куда утром, живые и совсем здоровые, отправились Ведмедев и братья Разбойниковы.

Но и на делянке бригады не было. Опилкин, хоть и волновался, с удивлением заметил, что все деревья стояли целые, и ни на одном из них не было видно даже следов пилы или топора. А ведь были же здесь и Ведмедев, и Паша с Сашей! Лежали нетронутыми бутерброды, любимые Сашины конфеты, топор, рукавицы... Валялась неподалеку от них перерубленная пополам старая, истертая и измочаленная метла...

- Всего и нарубили... - тяжело вздохнул Опилкин и поднял обрубки помела.

И вдруг он побледнел.

"Откуда в лесу метла?! Кто ее хозяин?! - Григорий Созонович побледнел еще сильнее от жуткой догадки. - А, может быть, у метлы не хозяин, а хозяйка?!"

Опилкин стал озираться по сторонам, но ни одной живой души не увидел. Тогда он решил отправиться к месту, где расположились странный старичок-учитель и его юные друзья.

"Все-таки люди, - подумал печально Опилкин, - присоветуют что-нибудь".

Григорий Созонович медленно брел на север, привычно ориентируясь по деревьям, ветви которых гуще росли к югу и реже к северу. Он шел, вспоминал своих товарищей, и грусть все сильней и сильней разъедала его сердце.

"Ведмедеву почетную грамоту пообещал вручить осенью, Паше крючков рыболовных хотел подарить, Саше... что я Саше-то думал отдать? Ах да!.. "Мурзилку" с кроссвордами! Кому я теперь все это вручу?"

Так в печали и унынии добрел наконец Опилкин до "Штаба спасения Муромской Чащи". И первым, кого он там увидел, был Ведмедев!

- Егор Иваныч!!

- Григорий Созоныч!!

Друзья кинулись навстречу друг другу, тяжело топая сапожищами по земле. От их топота затрясся "Штаб", и из него выскочили все, кто там находился. От громкого топа проснулась средняя голова Змея Горыныча, но, убедившись, что это не горный обвал, через мгновение снова уснула.

Опилкин, у которого от счастья выступили слезы на глазах, поначалу даже не заметил крылатого чудовища. Он обнимал Ведмедева, Пашу, Сашу и с чувством, неожиданным для него самого, бормотал:

- Живы, ребятки!.. Ну и хорошо!.. А я-то думал!.. Ну и замечательно!..

И тер рукавом рубахи красный, похожий на маленький спелый помидор, нос.

Глава пятидесятая

"Знаете ли вы украинскую ночь?

О, вы не знаете украинской ночи!.."

Н.В. Гоголь

Знаете ли вы Муромскую ночь? О, вы не знаете Муромской ночи!.. Мириады звезд безустанно льют свет свой с небес на Муромскую Чащу; золотая луна и серебряный месяц, сменяя друг друга, вершат над нею обход; Журавлиное Озеро, мерцая в их свете, кажется в темноте больше, чем есть на самом деле.

Ночами, особенно безлунными, одинокая русалка редко доплывает до его середины: вверху темь и внизу темь - страшно! Выспавшийся за день заяц шустро ширнет мимо прилегшего к пеньку лешака. Чихнет со сна лешачок, пискнет напугавший себя самого заяц, и вновь тишина и покой повисают над Чащей.

Тихо сидит в своем болоте Кикимора: она не спит, преклонные годы да разные думы гонят прочь ее сны.

Кот Асмодей выползает иногда по ночам на крышу избушки, и тогда еще две изумрудных звезды вспыхивают во мраке. Глупые ночные бабочки тут же кидаются на их яркий свет и, едва достигнув, стукаются о черный, невидимый в ночи, кошачий лоб. Ах, эти несносные бабочки!.. Ах, эти проклятые коты на крышах!..

В "Штабе спасения Муромской Чащи" тишина: сладкий сон сморил и спасателей, и спасенных.

За штабом, прикрытый ворохом листьев и веток, дремлет Змей Горыныч. Смелый еж, набегавшись по холодной земле, на минуту задержался возле него погреть замерзшие лапки о теплый Горынычев бок. Погрел - и вновь пустился в путь по извилистой, чуть видной ему одному, ежиной тропке.

Ночь, ночь над Муромской Чащей!..

Глава пятьдесят первая

А утром...