Тайна наследницы

– Не понимаю, что случилось, – раздраженно говорил Песковатский-отец. – Почему группа молчит, ничего не докладывает?

– Я сам ничего не понимаю, – недовольно признал сын. – Группа одна из лучших. Тут вообще много странного. Брат Деда умирает от инфаркта, падая, ударяется виском о какой-то штырь. Врачи поставили диагноз – инфаркт. Получается, что Прокофьича напугали и он умер от инфаркта. Но почему они ничего не взяли, как было приказано?

– Скорее всего, группа нарвалась на людей Деда, и ее положили. Это территория таежных бандитов.

– Отец, – удивленно посмотрел на него сын, – ты так спокоен… Что-то произошло, чего я не знаю?

– Кое-что, – самодовольно кивнул Валентин Викторович. – Наследница, считай, у нас в кармане, а следовательно, архив тоже.

– Я чего-то пропустил? – раздраженно спросил сын.

– Не пропустил, а упустил, – гневно поправил его отец. – Тумина в США, а до этого она имела беседу с сотрудником ФСБ капитаном Завиным.

– ФСБ тут ни при чем, – покачал головой Филипп. – Кто-то еще охотится за Туминой и пытается ее убить. Может, наследница. Я говорю о настоящей, а ты поставил на Антонову. Тебе просто понравилась ее мама? – насмешливо спросил Филипп.

– Так ты знаешь? – удивился отец.

– Я был в отеле, и охранники мне кое-что рассказали. Сейчас не надо выбивать информацию, заплати и будешь знать все. Как я понял, Тумина и Антонова не поделили мужчину. Интересно, кого?

– Марецкого, – услышал он в ответ.

– Снова этот Марецкий!

Филипп вскочил, но быстро взял тебя в руки.

– Интересно, кого предпочитает он?

– Ну неужели ты думаешь, что Тумина выберет бывшего заключенного, разжалованного офицера? У нее куча поклонников, а тут бомж, бывший зэк. Для Антоновой главное, что в данное время Марецкий работает с золотом, хотя он нравится ей как мужчина. Сейчас важно, чтобы Тумина не нашла архив. Иначе все пойдет прахом, и тогда хоть стреляйся. Не в тюрьму же идти. Советую и тебе над этим подумать.

– У меня немного другое мнение на этот счет, – возразил Филипп. – Да и на твоем месте я бы не торопился с выводами. В конце концов, у тебя опыт, связи плюс деньги. Можно запросто устроить себе роскошную жизнь на каких-нибудь островах. На худой конец объявишь себя врагом российской демократии, заявишь, что пытался бороться с этой властью всеми возможными способами. Любая организация экстремистов примет тебя в советники. В общем, выбор широкий.

– Ты забыл, что я стар для подобных игр. Я отыграл свое, теперь просто хочу дожить в России, но в условиях, которые я в конце концов заработал. Не важно, каким путем. И все было бы именно так, если бы не этот чертов Аляска. Он послал Куровича на Кавказ, и тот собрал сведения обо всех, кто помогал ваххабитам деньгами, бензином, оружием.

– Каждый зарабатывает, как может. Лишь бы побольше ухватить денег. Этому ты учил меня с детства. И я, если бы благодаря тебе не стал ментом, был бы бандитом. Хотя одно другому никак не мешает, даже наоборот. Ты на сто процентов веришь Антоновой? – спросил Филипп.

– На сто процентов я не верил никогда и никому, поэтому до сих пор живой и на свободе. Так же делаешь ты, и тебе это помогает.

– А все-таки?

– Не знаю, – помолчав, вздохнул отец. – Есть одна деталь, что ли, которая заставляет верить. В общем, это скоро станет известно точно. Только бы не вернулась Тумина. Архив в США, и Тумина не успокоится, пока не найдет его. У нее там имеются ангелы-хранители, но кому-то она мешает. Очень надеюсь, что этот кто-то сумеет достичь результата, который устроит и нас.

– Валентин Викторович, – заглянула в кабинет молодая женщина в мини, – к вам полковник Артемьев.

– Вот нелегкая принесла, – проворчал Песковатский-отец. – Подожди в соседней комнате, – кивнул он Филиппу.

– Я могу пригласить господина Артемьева? – спросила она.

– С каких пор российских офицеров мой секретарь называет господами? – Песковатский звучно хлопнул ее по тугим ягодицам.

– Но вам, Валентин Викторович, нравится, когда я обращаюсь к вам «господин генерал», – лукаво улыбнулась она.

Через пару секунд в комнату стремительно вошел плотный, с усиками полковник милиции. Не дожидаясь приглашения, сел и достал сигареты.

– Выпьешь? – спросил Песковатский.

– С удовольствием, – кивнул полковник.

Хозяин налил две рюмки. Полковник, не чокаясь, опрокинул коньяк в рот. Закурил.

– Что с тобой, Аркадий? – отпив глоток, внимательно посмотрел на него Песковатский.

– Да много чего, и все неприятное.

Полковник хотел взять бутылку, но Песковатский задержал его руку.

– Говорить о плохом лучше трезвым. Итак, что случилось?

– Дед знает о твоей группе, – сообщил Артемьев. – Он наводил справки о тебе у Князя.

– Князя? – удивленно переспросил Песковатский. – А откуда это известно тебе?

– У меня там есть свой человек. Он и стуканул. Сегодня в Хабаровск улетит Малышев Андрей. Собственно, у него несколько имен, но известен он как Малыш. Предан Князю и боготворит Аляску, хотя, разумеется, лично его не знал. Верит, что дочь Аляски, то есть наследница, есть и поможет старателям-одиночкам собраться для работы и не рисковать, моя золото без разрешения и попадая периодически под бандитов, как это было с другом известного вам Марецкого. Он и еще двое, так называемое артельское звено, мыли золото, на них напали. Двое погибли, а друг Марецкого вспомнил Чечню, где был старшим лейтенантом, взорвал себя и нескольких бандюг. Есть неточная информация о том, что Марецкий знает того, кто остался живым. Поэтому вполне возможно продолжение истории. И еще. Помните захват заложников в Питере?

– Конечно, – кивнул Валентин Викторович. – Но при каких тут Марецкий?

– Он награжден орденом за мужество, – продолжал Артемьев. Заметив недоумение на лице Песковатского, кивнул: – Объясню. Он поехал в Питер на похороны друга. На Лисьем Носу был он и еще трое, один из них Сиротин. Они вступили в бой с террористами, благодаря им число жертв было намного меньше. Тогда погиб Исмаилов. Обо всем этом до сих пор молчали, но сейчас подписан указ о награждении Марецкого орденом, остальных – медалями за отвагу. Вот так, господин генерал в отставке.

– Заткнись, – буркнул Песковатский.

– Я хочу предупредить, что возможны неприятности у вашего сына.

«Я убью этого гада», – катая, желваки шепнул, стоя за дверью, Филипп.