Тайна Нефертити

Выход из главного царского дворца был направлен прямо к входу в храм Атона, находившийся напротив. Носилки с Нефертити и Тии остановились у роскошной арки. Царица и кормилица вошли в основной зал в тот момент, когда над горами появился краешек солнца, и его первые лучи коснулись золотого обелиска, стоящего посередине и устремленного в небо. «Причуда» Эхнатона, повелевшего построить этот храм без крыши, поначалу многих удивляла. Но именно отсутствие кровли позволяло здесь наблюдать всесильную власть Ра-Атона.[7] Он посылал свои лучи на землю, и они, касаясь золотых обелисков в нескольких залах храма, ежедневно совершали свой благодетельный круговорот, наполняя святилище светом солнца в течение всего дня. На одной из стен были высечены слова: «Зрит тебя каждый человек перед ними». Они были обращены к изображению солнечного диска, посылающего на землю свои лучи, ибо где бы он ни находился, его всегда видят люди. Главный жрец храма Мерира[8] уже несколько месяцев был болен, и высокую гостью приветствовал его заместитель, удивленный неожиданным появлением царицы.

Нефертити и Тии прошли по залам, прикасаясь к обелискам, но так и не нашли места, где бы им хотелось остановиться для молитвы. Обе не смогли за десять лет существования храма привыкнуть к его необычному виду. В отличие от храмов в Фивах, посвященных Амону, здесь не было фигур божества, вместо них повсюду стояли многочисленные статуи Эхнатона, объявившего себя сыном Атона и богом на земле.

Нефертити рассеянным взглядом обвела стены зала, словно искала, к кому же обратить свои мысли, но, как видно, не нашла и не спеша стала двигаться от одной фигуры фараона к другой. Все понимавшая Тии, тоже не видевшая, к кому можно обратить свои помыслы, пошла следом за ней. Царица, проходя по залам, внимательно всматривалась в изображения Эхнатона, словно впервые видела их. Ее царственный супруг хотел «жить правдой» и потому настаивал на внешнем сходстве скульптур с его обликом. И вот они стоят — коротконогие, с ниспадающим животом, на узком лице — длинный нос и слишком полные губы. Но большие размеры фигуры отчасти скрадывали ее несуразность и даже придавали ей величественный вид. Нефертити вспомнила, как несколько лет назад скульпторы устроили здесь показ своих работ для царской семьи, и фараон сам отбирал понравившиеся ему образцы. Царица же обратила его внимание на работы одного из главных скульпторов двора — Тутмоса,[9] которые отличались наибольшей правдивостью и высоким искусством. Он же потом сделал несколько бюстов самой Нефертити, ее дочерей Меритатон, Анхенсенпаатон и других девочек.

Обойдя большой зал храма и два поменьше, Нефертити так и не нашла успокоения. Пройти по всем остальным залам означало преодолеть полтора километра туда и столько же обратно. Царица уже почувствовала усталость и решила, что лучше вернуться. Вернувшись во дворец, она вышла на крытый мост, соединявший две части дворцового комплекса — северную, где располагались официальные залы, и южную — личные покои фараона.

— Посмотри, Тии, как красив Ахетатон,[10] — сказала Нефертити стоявшей рядом кормилице. — В Фивах не было такого порядка, а здесь все выстроено по особому плану. И всего за три года!

— Да, — согласилась Тии, — этот город прекрасен, но мне как-то ближе наши старые Фивы. Там все было привычнее.

С моста-перехода открывался прекрасный вид на город. Отсюда хорошо просматривались три его главных проспекта, тянувшихся вдоль Нила, которые пересекались несколькими такими же широкими улицами. На пересечении центральных собирались люди, когда царь и царица выходили на балкон, к «окну явлений», чтобы объявить какое-либо сообщение или просто одарить своих подданных за усердие дорогими изделиями из серебра, золота и электра.[11] Здесь же, в центральной части столицы, за кирпичными оградами располагались прекрасные владения вельмож. А дальше на восток, поближе к горам, строили свои дома ремесленники и немху.[12] Город был устроен удобно, а царские дворцы удивляли чужеземцев роскошью и комфортом. Но Нефертити, услышав, как сказала Тии о Фивах, подумала, что и она была счастливее в старой столице.

Ее размышления прервал слуга, известивший, что явились Эйе с Хоремхебом,[13] они хотят говорить с фараоном. Эйе, муж Тии, был начальником колесничного войска и одним из самых важных вельмож при Эхнатоне. Его Нефертити знала с детства. Военачальник Хоремхеб, еще довольно молодой, редко появлялся во дворце, так как постоянно находился вблизи северных границ Египта, организуя их охрану. В столицу он мог прибыть только с каким-то важным сообщением. Нефертити поспешила в официальные залы дворца.

Увидев царицу, оба военачальника почтительно склонили головы перед ее величеством. Но Нефертити, не любившая излишних церемоний, остановила их движением руки и настороженным вопросом:

— Что привело вас во дворец?