Тайна неудачного выстрела

ПИСЬМО ВТОРОЕ. СЛЕДЫ БРАКОНЬЕРОВ

— Вот и все! — сказал отец, соскакивая с табурета. — Теперь ёлка стоит прочнее некуда!

Ёлка была закреплена на славу: её ствол, упиравшийся в дно большого эмалированного бака с водой, был пропущен сквозь круглое отверстие в деревянной крестовине, концы которой лежали на краях бака, а через две ручки этого бака был пропущен крепкий шпагат, перехватывавший ёлку немного ниже верхушки, под её первыми мохнатыми лапами, и туго натянутый с обеих сторон. Отец попробовал ёлку рукой, подёргал ствол — и дополнительно убедился, что ёлка никуда не денется.

— Какая красавица! — сказала мама, входя в комнату.

Мы с Ванькой — моим младшим братом — могли только кивнуть. Два часа назад мы сами выбрали ёлку в лесу и на больших санках привезли её домой…

Здесь, наверно, надо объяснить, что представлял из себя наш дом. Это был главный дом того, что отец шутливо именовал «нашим поместьем» — комплекса гостевых и хозяйственных домиков в самом центре большого природного и охотничьего заповедника. Кроме этого комплекса, в заповеднике имелось ещё несколько небольших групп домиков, куда заядлые охотники и любители дикой природы могли купить путёвку и под наблюдением отца поохотиться, побродить по лесам, попутешествовать по озёрам и даже посетить старинные церкви и другие исторические места. История нашего края очень богата, и в нашем заповеднике даже есть два источника, которые испокон века считались святыми и чудотворными. Они бьют с такой силой, что попить воды из них можно даже зимой, если разрубить лёд.

Один из этих дальних охотничьих комплексов расположен на берегу малого озера, другой — на берегу реки, впадающей в самое большое озеро в наших краях, входящее в цепь озёр, которые в наше время соединены Волго-Балтийским каналом и с Волгой, и с Ладогой, и по которым ходят огромные туристские теплоходы. Эти теплоходы могут доходить до Соловецкого архипелага на севере до Астрахани и Каспийского моря где-то далеко-далеко на юге. Маршруты у них самые разные, а объединяет их то, что все они — ослепительно белые, и по ночам сверкают разноцветными огнями, и день напролёт с них доносится весёлая музыка.

Наш заповедник — самый большой на весь север европейской части России, между Вологдой и Санкт-Петербургом. И наш отец, Леонид Семёнович Болдин, является его главным смотрителем и главным егерем.

Когда-то отец и не думал, что его занесёт в эти края. Он окончил биофак МГУ и надеялся заниматься научной работой. Но тут что-то произошло — то ли не было места в лаборатории, в которую он хотел попасть, то ли он опоздал с оформлением документов на научное судно, которое должно было отправиться в Японское море… В общем, его заверили, что на следующий год его обязательно возьмут, и спросили, не хочет ли он тем временем поработать смотрителем крупного заповедника — чтобы не терять год зря, а поднабраться практического опыта, так необходимого любому биологу. Отец согласился — и ему так понравилось, что он остался в заповеднике на всю жизнь. Как он объяснял: «Во-первых, в заповеднике занимаешься живым делом, во-вторых, ты тут сам себе хозяин, никто над тобой не стоит… А в-третьих, — добавлял он с улыбкой, — тут мы не пропадём в самые тяжёлые времена любых кризисов.»