Тайна невидимки (сборник)

— Да, — ответил он коротко, — и у меня по спине прошел холодок. Воспроизвести весь спектр электромагнитных колебаний — значило овладеть новыми тайнами природы. Принципиально разными, окольными путями человек раскрывает эти тайны спектра на отдельных его участках. Соединение «контура», т. е. обычного конденсатора и катушки самоиндукции, с электронной лампой и источником тока позволяет воспроизвести «волны Герца», т. е. радиоволны. Пропуская обыкновенный световой луч через разные «фильтры», мы получаем инфракрасные или ультрафиолетовые лучи. Рентгеновская трубка приближает нас к естественной эманации радия, к его гамма-лучам. Врываясь в пределы стратосферы, мы встречаем сильные потоки космических излучений, пронизывающих всю вселенную…

Вот почти все, что известно современной физике об электромагнитном спектре. В нем много еще «белых пятен». Кто знает, какие новые явления, какие быть может исключительно могущественные факторы овладения природой таятся в лучах и волнах этих «белых пятен», пока еще недоступных современной технике!

О таящихся здесь возможностях дает представление то, что уже взято человеком из электромагнитного спектра. Волны Герца позволили людям сообщаться — слышать и видеть — на беспредельных расстояниях — радиотелефон, телевидение. А это по существу уже решает проблему передачи электроэнергии на расстояние без проводов, правда, в микроскопических еще количествах. Инфракрасные лучи дали человеку возможность видеть в темноте, ультрафиолетовые — приоткрыли огромные возможности биологических воздействий на организм. Лучи Рентгена сделали прозрачным, видимым для человеческого глаза недоступный дотоле внутренний мир различных тел и живых организмов. Те же лучи, действуя на гены и хромосомы, позволяют создавать бесконечное разнообразие совершенно новых форм в животном и растительном мире. Величайшие завоевания наметились в последние годы на том участке спектра, где волны измеряются метрами, сантиметрами и миллиметрами.

Маэстро включил ток.

Медленно возникало слабое свечение катодов. На передней панели вспыхнула ярко освещенная шкала. Послышался слабый гул трансформаторов. Началось генерирование.

— Ну… вот… — маэстро заметно волновался. — Значит, аппарат этот создает электромагнитные колебания… Их частота (количество в секунду) зависит от поворота вот этой ручки; поворачивая ее, я могу плавно менять частоту в огромных пределах, так что будут получаться волны от самых длинных — около тысячи километров длиной — до волн, измеряемых ангстремами — стомиллионными долями сантиметра. Чтобы достигнуть этого, мне пришлось построить 156 отдельных «контуров» — комбинаций из емкости и самоиндукции. Большая часть их принципиально различна по своему построению. Настройка генератора при повороте ручки последовательно переходит от одного контура к другому. В это же время движется указатель по шкале, показывая волну в сантиметрах в каждый данный момент… Вот этим выключателем генерация мгновенно прекращается. Смотрите…

Маэстро повернул ручку. Стрелка медленно подошла к цифре 10⁵.

— Сейчас идут длинные волны… Если промодулировать их, включить микрофон и антенну, которую я включил, то нас услышат длинноволновые приемники… Здесь волна 1000 метров… Вот теперь меньше… Смотрите: 10⁴… I0³. Это уже диапазон коротких волн: от 100 до 10 метров. Но это мало интересно. Теперь погодите. Начинаются ультракороткие… 10³… Стоп!

Щелкнул выключатель, и генерация прекратилась. Стрелка застыла, указывая волну около 8 метров. Маэстро накрыл генератор фарадеевской клеткой — большим кубическим колпаком из медной сетки с дверцами для управления и вывода энергии. Круглое отверстие против излучающего устройства было направлено в угол комнаты, где стоял сплошной металлический экран. Перед ним на стуле маэстро поставил стеклянную банку от аккумулятора, в которой сидела обыкновенная рыжеватая крыса.

Маэстро преобразился. Обычно медленные и размеренные движения его стали быстрыми, резкими, на лбу выступили капельки пота. Волнение его росло. Он подскочил к генератору и снова дал ток. Стрелка двинулась вперед.

— Смотрите на часы, отметьте время, когда я скажу!.. — Он внимательно следил за стрелкой. — Есть! Так… теперь следите за крысой.

Он отошел к дивану, на котором я сидел, и застыл рядом со мной.

Крыса начала беспокоиться. Через 5 минут она уже отчаянно металась в банке, прыгая вверх. Еще через минуту координация ее движений стала нарушаться. Наконец, она упала на спину и, вздрогнув несколько раз, затихла.

— Сколько прошло?

— Семь с половиной минут… — я схватил маэстро за руку. Это — «лучи смерти»?!

Несколько нерешительно он ответил:

— Нет… не совсем… Вы еще увидите…

Мы осмотрели крысу. Сердце ее не билось. Не было ни малейших признаков жизни.

Маэстро положил крысу обратно, банку поставил на прежнее место и снова слился с генератором.

Я поймал себя на мысли о том, что этот человек и его УГЭК — одно целое, что человек стал какой-то электрической деталью этой машины.