Тайна объекта «С-22»

Крутые кирпичные ступени винтовой лестницы были страшно неудобны, и майору приходилось подниматься боком, прижимаясь к внешней стене. Кроме того, по мере подъема сквозняки, гулявшие в башне, превратились чуть ли не в ветер, и пан Казимир, спасаясь от холода, поспешил опять застегнуть пальто.

Выбравшись наконец на самый верх, пан Казимир подошел к стрельчатому окну и принялся с интересом рассматривать открывшуюся перед ним панораму. Сейчас, оглядывая с высоты птичьего полета лежащий внизу город, майор поджидал Мышлаевского и заодно обдумывал, как лучше выполнить задание Янушевского и благополучно закончить дело Гжельского.

Эти размышления были прерваны появлением тяжело отдувавшегося Мышлаевского. Увидев пана Казимира, поручик не без сарказма спросил:

— Пан майор считает, что я должен назвать пароль?

— Нет. Сердитое лицо пана поручника отлично заменяет любые пароли, — подыграл ему пан Казимир, но Мышлаевский не принял шутки.

— Я не совсем понимаю, пан майор, зачем было лезть сюда, когда есть квартиры, отели…

— И автомобили… — поддразнил его пан Казимир.

— К тому же… — Мышлаевский никак не желал угомониться. — Весь город и так знает, что пан майор снял себе кавалерку, а тут изволь лезть черт-те куда…

— Да… — Пан Казимир отошел от окна, через которое рассматривал старый город. — Здесь чертовски дует! Пожалуй, вы правы, в следующий раз придется подыскать другое местечко…

— Позвольте, пан майор… — Мышлаевский наконец-то начал догадываться. — Разве наши встречи и дальше будут происходить втайне?

— Насчет наших — не знаю, а вот все остальное… — Пан Казимир помолчал и только после многозначительной паузы продолжил: — Видите ли, пан поручик, задача нашей группы кардинально изменена. Мы с вами в ближайшее время должны создать на всей территории гражданскую сеть военной контрразведки.

— Что? Гражданскую сеть контрразведки? — искренне удивился Мышлаевский. — В первый раз слышу такое…

— Я тоже в первый… Это, знаете ли моя попытка определения… — Пан Казимир грустно улыбнулся. — Надеюсь, пану поручику известна вся сложность ситуации?

— Я догадывался… — Лицо Мышлаевского посуровело.

— Так вот, можно ждать всего… Поэтому нам приказано создать военную сеть, причем конспиративную и в гражданском виде. Такую, какая сможет оставаться на месте при любом, я подчеркиваю, поручик, при любом изменении ситуации…

— Понятно… Значит, теперь, в первую очередь, надо подобрать людей, потом создать базы, наладить связь…

— Само собой. Полная автономия, — вздохнул пан Казимир.

— А как с делом Гжельского? Оставим?

— Ни за что. Заберем Вальчака к себе и пусть продолжает. Кстати, как у него идут дела?

— Неважно. Ничего не может добиться. Лемик исчез. У Пилюка полное алиби, а Меланюк вообще молчит.

— Да, чистая работа… — Майор выругался. — И что, никаких контактов?

— Тут одна Яновская подозрительна. К ней люди каждый день ходят, а зачем — не узнаешь. То ли лечиться, то ли нет, всех не проверишь.

— Да, придется Яновской заняться мне самому…

— Это можно, — Мышлаевский едва заметно ухмыльнулся. — Тут уж никто ничего не заподозрит.

— Дай бог… — пан Казимир помолчал. — Я обосновался здесь, на объекте, но все должны считать, что я наезжаю из Варшавы. Так что придется пану поручику возить меня на своей «лянчии» на вокзал.

— Не понял… — Мышлаевский демонстративно огляделся. — То здесь, конспиративно, а то там, на виду у всех, в машине…

— И не только там. Скоро мы на виду у всех станем друзьями и будем охотиться в самых невероятных местах. А в городе я буду ухаживать за пани Яновской… Ву комперене?

— Понял… Что еще?

— Чуть попозже начнете за глаза надо мной подтрунивать. Называть старым бонвиваном, потерявшим голову от любви…

— Это еще зачем?

— А чтоб никто и мысли не допускал, что я ваш начальник… — и пан Казимир обдал Мышлаевского таким взглядом, что поручик, как по команде, вытянулся, а его каблуки весьма выразительно щелкнули…

* * *

Сегодня пан Казимир прошел город из конца в конец. Он медленно следовал по улице вдоль всех этих еврейских, польских, украинских лавчонок, контор, харчевен, парикмахерских, заявлявших о себе разнобоем рекламы, состоявшей из бесхитростных вывесок, намалеванных прямо на стенах черной краской.

Глядя на этот пестрый обывательский мирок, наивно выставленный напоказ, пан Казимир внезапно испытал чувство отрешенности и какой-то необыкновенной легкости. Скорее всего первый весенний ветер, принесший с собой какой-то прямо-таки опьяняющий аромат, включил скрытый механизм, и освободил мозг майора от разбора всяких вариантов, версий и догадок.

Теперь внимание майора привлекла трехэтажная синагога, торчавшая на самом повороте улицы, выложенной ажурной брусчаткой. Сначала майор не понял, чем привлекло его внимание это неказистое здание, и только повернувшись, он увидел крыльцо, украшенное вазой из искусственного мрамора, и рассмеялся.