Тайна объекта «С-22»

Медленно, пробуя на ощупь каждую перекладину, майор выбрался из своего узилища и огляделся. Над подвалом был обыкновенный селянский погреб, заставленный глечиками и кадушками. К выходу, через открытую дверь которого лился поток дневного света, вела крутая лестница, а на ней, застряв под перилами, висел труп охранника.

– Владек! – майор затряс Вукса за плечи. – Откуда ты взялся, Владек? Как нашел?.. И вообще, где я? Они ж меня усыпили…

Поняв, что майор еще полностью не пришел в себя, Вукс начал:

– Это лесной кордон…

– А нашел-то как? – сразу перебил его пан Казимир.

– Когда вас схватили, пани Яновская своего соседа узнала. Он следил за вами. Остальное…

– Остальное ясно! – Пан Казимир сумел овладеть собой. – Ты здесь один или с отрядом?

– Со мной один Стус, – пояснил Вукс – Я его в Голобове встретил. Когда вас у пани Яновской искал…

– Тот самый Стус? – удивился майор. – А как же отряд?

– Какой там отряд? – Вукс безнадежно махнул рукой. – За Устилугом на немцев наскочили… Со мной четверо жолнежей осталось, остальные неизвестно где. Самого меня ранило… Аж под Казимежем на чердаке отлежался. Ну и через Буг, к вам… А тут, вот…

– Понятно…

Пан Казимир взялся за перила и, вдыхая вливавшийся через распахнутую дверь чистый воздух, сказал Вуксу:

– Подожди, отдышусь после погреба…

Пан Казимир глубоко втянул лесной, такой пьянящий после духоты погреба воздух и огляделся. Хуторок был маленький, с хатой, до половины обложенной на зиму палыми листьями и добротными дворовыми постройками, несколько не вязавшимися с убогим жильем. Под стеной одного из сараев виднелась наполовину израсходованная поленница, возле которой совсем недавно возился второй охранник. Он так и остался лежать за старой иззубренной колодой возле кучки только что наколотых дров…

Равнодушно посмотрев на застреленного, пан Казимир спросил:

– А где же Стус?

– Там, за хатой. Коней стережет и этого… – Поручик зло хмыкнул. – Соседа…

– Ну пойдем, глянем…

Но едва пан Казимир и Вукс сделали всего по паре шагов, как за домом послышался бешеный крик:

– Вье-о!!!

И следом за ним другой, явно растерянный, но такой же громкий:

– Стой! Куда?!

Один за другим хлопнули два выстрела, и когда майор с Вуксом выскочили к воротам хутора, все было кончено, Видимо, испугавшись выстрелов, неуправляемые кони загнали упряжку в кусты, а рядом, держась за край чуть не опрокинувшейся бестарки, стоял Стус и смотрел на свесившегося с сиденья мертвого мужика.

Увидев выбежавших с хутора майора и поручика, Стус бросился им навстречу и сбивчиво доложил:

– Пан майор, пан поручник… Я не виноват! Он сам развязался и коней погнал! И тогда я… Он убегал… Я выстрелил…

– Короче! – оборвал его Вукс. – Попал, нет?

– Да, сюда… – Стус растерянно показал себе на затылок.

– Ну и молодец, хвалю! – Вукс повернулся к пану Казимиру. – Это он соседа Яновской ухлопал. Того, что за вами следил.

– Так пан поручник, он же нам правду сказал… – не понял Стус.

– Ну, бывает, не переживай… – Вукс похлопал его по плечу. – Во-первых, он убегал, а во-вторых, нам тоже могло не повезти.

– Оно-то так… – протянул жолнеж и странно заморгал.

Видя, что солдат все еще не в себе, Вукс приказал:

– А ну бегом во двор! Там в льох спустись, забери себе наган у охранника, а то ж «вис» пану майору отдать надо.

– Да, да, я мигом!

Стус сорвался с места и помчался к погребу.

Пан Казимир проводил солдата взглядом и как-то приглушенно спросил:

– Владек, что делать будем? – майор окинул двор взглядом.

– Как – что? Сигнала ждать.

– Откуда? – пан Казимир недоуменно посмотрел на Вукса.

– Думаю, из Лондона… Я под Казимежем капитана Свирчевского встретил, знаете его?

– Подчиненный Янушевского?

– Он самый, – кивнул Вукс. – Капитан должен был пробраться в Англию, и если там есть центр польского сопротивления, дать сигнал.

– Так… Тогда пусть здесь НКВД разбирается, а мы осмотрим все наскоро – и ходу…

– Да, пустить по их следу НКВД, это – мысль…

* * *

Будильник, купленный два года назад в Москве, больше всего походил на поставленную на бок эбонитовую кастрюльку, пришлепнутую сверху грибком никелированного звонка. Вставать и ложиться приходилось в самое неподходящее время, поэтому часы заняли прочное место среди немногочисленных личных вещей капитана. Вот и сейчас, слыша, как у стола полковник разворачивает принесенный с собой сверток, Усенко предусмотрительно заводил часы, поставив стрелки на семь утра.

Полковник, возившийся у стола, прибыл из самой Москвы, и Усенко, не без умысла зазвал его ночевать к себе. Капитан прекрасно понимал, служебный разговор – это одно, а беседа за столом – совсем другое. Полковник, понимая все не хуже Усенко, тем не менее принял предложение и теперь продолжил чисто деловой разговор:

– Скажи, капитан, лично на твой взгляд, здесь как, враждебного элемента много?

Полковник, нарезая аккуратными ломтиками московскую колбасу, хитровато посмотрел на Усенко.

– Хватает… – Усенко поставил на тумбочку заведенный будильник. – Простой люд за нас, а вот националисты – дело другое…

– Да, враг в подполье… – полковник вздохнул и, покончив с колбасой, взялся за сыр.