Тайна Одинокого бастиона

Молодой Князь Романов, Пётр Романович, терпеливо рассматривает меня, отнеся задумчивость к припоминанию деталей чего-то, уж больно интересного из жизни призывников на пункте сбора и распределения.

— Извини. Спрашивай, Пётр, — я кивнул ему, поправляя сползавшую тёплую накидку из медвежьей шкуры. — Извини ещё раз, я тут маленько задумался.

— Да ничего, Феликс Игоревич, — обрадовался Романов. — Интерес мой, как и у всех. Что там за история случилось, с тем ночным нападением, про которое все говорят? — задал он вопрос, заставив меня поёжиться от неприятных воспоминаний встречи с исчадием, вышедшим из-за грани привычного человеческого мировоззрения.

— Ну… — я скривился. — Да, особо там ничего такого и не случилось…

— Прошу вас, князь, — настоял мой попутчик. — Хоть кратко, поведайте как там всё было-то, а? Я слышал уже эту историю, но обросла она присказками и фантазиями тех самых господ, которых не было при той атаке, — Пётр изложил весомые аргументы, чтобы услышать моё пояснение истории.

— Ну, что могу сказать? — начал я, не испытывая никакой радости от воспоминаний. — Что ты слышал о Снеговиках? Об исчадиях, вышедших из-за грани?

Пётр призадумался на минуту.

— Феликс, всем известно, что это самый редкий из демонов Порубежья, — начал он делиться информацией, или своими познаниями относительно чудовища, явившегося в самом конце нашего двухнедельного нахождения в пункте распределения. — Белый весь, кожи нет. Возникает со снегопадом, меняя погоду на лютую стужу. Всё, до чего коснётся его мёртвое дыхание, превращается в ледяное изваяние…

— Ты всё правильно говоришь, — подбодрил я собеседника. — Ещё что-нибудь о нём скажешь? Такого, что выделяет его из общего числа исчадий?

— Ну-у-у… — протянул он. — Есть легенда или слух, на правдивости которого я не настаиваю…

— Продолжай, — кивнул я, стараясь не поморщиться и не сплюнуть, перебирая в памяти схватку магов с этой напастью.

— Поговаривают, что носит он на лице маску того, кого убил самым последним, — тихо произнёс Пётр и заозирался. — Правда ли это?

— Правда, — односложно выдал я. — Только все лица на нём, всех, им убиенных…

Мне пришлось вспомнить, как раздался крик коменданта, вбежавшего в нашу казарму. Он прокричал что-то невнятное, заставив многих запаниковать, и мы выскочили из здания.

Мне пришлось искать своё отделение Боевых Рунных Магов из призванных молодых господ. Ребят еле удалось собрать и построить, но лучше бы я не делал этого. В том месте, где мы проводили обычные построения, возникла странная и бесформенная фигура. Вспыхнули магические факелы, и суматоха сменилась истерией. Немногие затеяли рунные вязи, готовясь к атаке, а я встал напротив исчадия, оказавшись к нему слишком близко.

То, что я увидел, меня парализовало на долгие минуты.

Очнулся я уже со своей рунной шпагой, среди призывников, наперебой обсуждавших мои действия и треплющих меня в одобрении.

Я еле-еле вспомнил, что в порыве приступа паники сотворил своё самое мощное Рунное построение, включающее в символе Рюриков все стихийные знаки. Ну, и добавил ещё кой-чего, что пока так и не распознано мной и не классифицировано. Пару рун, помимо тех четырёх, я добавил в шестиугольник магического построения.

А увидел я нечто, тело которого сплошь состояло из мёртвых и белёсых лиц людей, видимо, убитых этим исчадием. Так себе вид, ведь их очень много и все они разные, лица эти. Были и детские среди них и принадлежащие старикам…

Я даже не помню точно, скольких убил это чудовище, прибывшее из холодного ада.

Потом были разборки и наплыв господ из магической службы расследований. Но всё закончилось ничем. Только вот я так и остался в неведении относительно самой битвы. Видимо, мой мозг отказался заполнить таким воспоминанием свои серые извилины, или просто я был сильно шокирован тем, что увидел в тех демонических лицах…

— Э-э-х… Пётр, — вздохнул я. — Правда это, но слишком уж страшная она, эта правда. Ведь все лица смотрят на тебя мёртвыми глазницами… — коротко ответил я и отвернулся, дав понять собеседнику, что тема эта слишком неприятна для меня.

Однако сила интереса у молодого князя оказалась сильнее.

— Но, это как же? — недоуменно продолжил Романов. — Неужто всех-всех, кого убил?

— Всех. Посему его «бескожным» и называют, — подтвердил я.

— А правда, что вы, князь, использовали тёмную магию, когда с этим исчадием столкнулись? — перешёл Пётр на шёпот.

— Не уверен, что боевая магия вообще как-то делится на тёмную и светлую, — пробормотал я своё видение на такое заявление. — По моему мнению, магия, она есть или нет. А вот какого она цвета… Х-м! Ну, как его опознать? — начал я рассуждать. — Вот, возьмём огонь?

— Ладно, в качестве примера можно и огонь, — согласился Пётр.

— Если ты им шандарахнешь в тёмную сущность, то тогда он белой, в смысле, к светлой стороне приравнивается, — начал я строить логическую цепочку.

— Угу, — кивнул собеседник.

— А если в тебя архидемон бахнул огненным шаром? — переадресовал я ответ к Романову.

— Всё одно, это как-то не так всё, — молодой князь не смог принять мою версию. — Но если бы…