Тайна одного портрета

– Разводить огонь в июне? – удивилась Гэбриэл и тут же рассмеялась, потому что Адам повернул выключатель и поленья, которые она приняла за настоящие, мгновенно охватило пламя.

– Газ в баллонах, спрятанных под диким виноградом на задней стене дома, – сказал он с довольным видом, поворачивая диван так, чтобы можно было сидеть лицом к камину. – Терпеть не могу убираться после натурального огня.

– Я тоже, – сказала Гэбриэл, сворачиваясь клубочком в уголке дивана. – Жаль, что у папы в «Хэйуордзе» нет такого камина, как у тебя.

Адам наполнил две кружки крепчайшим чаем, устроился на другом конце дивана и подал блюдо с пирожными.

– Фруктовые пирожные с абрикосами хороши, но может быть, что-то из этих глазированных больше тебе по вкусу?

– Они все мне по вкусу. Их будут подавать у Анри сегодня вечером? – спросила Гэбриэл, беря абрикосовое пирожное.

– Не исключено. Я как-нибудь свожу тебя туда поесть. Анри – гениальный кулинар.

– А эти пирожные тоже делал он?

Адам усмехнулся.

– Вообще-то пирожные делает его жена, но так как Анри считает, что хорошими поварами бывают только мужчины, то этого факта он не афиширует.

– Бедная женщина! Трудится, не получая никакого признания.

– Ну, я бы так не сказал. Северин – устрашающая леди.

– Не могу представить тебя боящимся какой бы то ни было женщины.

– Да ты сама внушала немалый страх во время нашей первой встречи!

– Только из-за того, что ты был чертовски уверен: стоит тебе щелкнуть пальцами, как я тут же все брошу и кинусь исполнять твои желания, – ответила она.

Адам испытующе посмотрел на нее.

– Знаешь, Гэбриэл, я многое бы отдал, чтобы узнать, как Гарри заставил тебя передумать.

Но так как отец взял с нее клятву не заговаривать о том, что Адам одалживал ему деньги, то Гэбриэл решительно покачала головой и переменила тему разговора:

– Если хочешь, я могу позже что-нибудь приготовить.

– Нет. У меня все схвачено.

– Как всегда. – Она стала пить чай, с любопытством глядя на него поверх чашки. – Что ты обычно делаешь в субботу вечером?

– Я принадлежу к кругу друзей, которые довольно регулярно встречаются. Мы идем куда-нибудь поесть или посидеть в одном из ночных заведений, о которых я говорил. Структура у нас не жесткая, и число участников меняется. Иногда я к ним присоединяюсь, иногда нет. Бывает, я даже приглашаю их сюда поужинать за моим знаменитым трапезным столом.

– А как сюда вписывалась Делла?

– А никак. Однажды я был в Лондоне на аукционе и встретил Деллу в подземке. – Адам улыбнулся, вспоминая. – Был час пик, ее швырнуло на меня, и с того момента события развивались довольно быстро. Так что какое-то время я на выходные ездил к ней в Лондон.

– И с тех пор ты не встречался с друзьями?

– Нет. – Он положил руку на спинку дивана. – В тот день, когда я порвал с Деллой, я нашел портрет. А это привело меня к тебе. И с тех пор твое общество – это все, чего я хочу.

Гэбриэл заговорила не сразу.

– Ты уверен, что это у тебя не от разочарования? – наконец спросила она.

– Абсолютно уверен. – Адам отвернулся и стал смотреть на пламя в камине. – Нам было неплохо вместе, но сейчас, когда я оглядываюсь назад, мне странно, что это длилось так долго.

– Почему?

– Женщины, которых я знал, делятся на две категории. Это либо умные и веселые друзья, либо женщины красивые, сексуально привлекательные, но скучающие до слез, стоит заговорить с ними о том, что интересно мне, а не им. – Адам повернул голову и посмотрел на нее. – Но ты не вписываешься ни в одну из категорий, Гэбриэл Бретт.

– Почему же?

– Потому что, хотя меня без конца одолевает это неуместное желание приставать к тебе, я получаю удовольствие и от разговора с тобой, даже от спора. – Он снова перевел взгляд на огонь и продолжал: – Я всегда надеялся, что когда-нибудь мне повезет и я найду свою вторую половинку, как это случилось с Лео и Джесс. И вот теперь я ее нашел. Это ты.

Глядя на повернутое в профиль лицо Адама, Гэбриэл почувствовала, как у нее от волнения сжимается сердце. Сейчас, когда она смотрела на Адама Дайзарта, ее переполняло желание оказаться в его объятиях.

Адам опять посмотрел на ее раскрасневшееся лицо.

– Ты действительно так думаешь, как говоришь? – спросила она и, в ту же секунду поняв, что сморозила глупость, сокрушенно покачала головой. – Извини, Адам.

Неправильно истолковав ее извинение, он стиснул зубы, и оживленное выражение исчезло у него с лица. Гэбриэл придвинулась к нему и в отчаянии дотронулась до его руки.

– Я хотела извиниться за свое сомнение в тебе.

Адам схватил ее за плечи и слегка встряхнул.

– Тебе доставляет удовольствие мучить меня, женщина? Ты опять причинила мне боль!

– Тогда я поцелую тебя, чтобы все прошло, – прошептала она.

Адам посадил Гэбриэл к себе на колени и пылко ответил на ее поцелуй, а потом крепко обнял и прижался щекой к ее волосам. Ощущение тепла и защищенности в его объятиях было таким убаюкивающим, что Гэбриэл обмякла у него на груди и даже зевнула. Адам тихо засмеялся.

– Скучно?

Гэбриэл покачала головой.

– Просто мне неимоверно, потрясающе уютно.