Тайна одной башни (сборник)

Разведчикам редко удавалось собраться вместе. Одни ходили по связным, другие "табанили", как говорит Коля Ветров, вблизи вражеских гарнизонов или в самих гарнизонах, третьи готовились к походу. И когда выпадал счастливый вечер, как на этот раз, все отделение держалось поближе к своей землянке: хорошо перед отбоем перекинуться парой-другой слов, пошутить, помечтать.

В первый раз тогда были среди них и дядька Антон с Толей.

— …А у нас на Амуре, хлопцы, уже утро, — говорит Коля Ветров. — Самое время выбирать сети после ночи. Я табаню, подгребаю веслом, стало быть, вдоль самых поплавков, а ты выбираешь. На каждом метре рыбину в лодку вываливаешь. Толстолобика, горбушу, а частенько и самого лосося… На Амуре сейчас путина, — мечтательно произносит он. — Эх, побывать бы вам на путине!.. Кончится война — в мореходку пойду. А потом — на сейнер…

— А ты, Малюжиц, куда пойдешь после войны? — спрашивает Рыгор у разведчика Малюжица, своего товарища.

— В сваты! — не моргнув глазом, отвечает Малюжиц.

Вот отмочил! Все хохочут. Смеется вместе со всеми и Малюжиц. А кто-то замечает:

— Так ты ж девчат боишься.

За Малюжица отвечает Даликатный:

— Он немецкую фройлен высватает, когда закончим войну в Берлине.

Общее недоумение: почему немецкую?

— Ну, немцев-то он не боится.

Выждав, чтобы отхохотались, говорит уже сам Малюжиц. И, кажется, серьезно:

— С Рыгором ясно — в школе будет детей учить. А ты, Даликатный, кем хочешь быть?

— Я, хлопцы, пойду в физкультурный институт.

— Фь-ю-ю, — разочарован Малюжиц. — Тоже мне профессию выбрал!

— Интересно, какую дорогу наш Стежка выберет, а? — спрашивает Даликатный. — Извиняй, командир.

Коля Ветров недоволен, что затеянный им серьезный разговор свели, можно сказать, в шутку. Да что тут обижаться?! Обижаться на друзей это все равно что на самого себя. И того хуже! Да Коля и сам не промах подъехать под кого-нибудь. Хотя бы и под Стежку. Он уверенно заявляет:

— Что тут спрашивать — Стежка по дипломатической линии пойдет.

Хлопцы опять смеются: вот так, командир, знай, с кем имеешь дело.

От души смеется Толя. Хитро улыбается и покачивает головой дядька Антон. А Стежка похлопал глазами, встал с лавочки, на которой сидел плечо в плечо с разведчиками перед ямкой для окурков, принялся расхаживать меж редких сосен, окружавших землянку. Взгляд его словно говорил: вам бы копытами ударить, жеребцы застоялые…

Дядька Антон крякнул. Пожалел видно, что докурил свою самокрутку и не осталось на затяжку для паузы, которая ему сейчас была так необходима. Глянул на Толю, сидевшего между Рыгором и Малюжицем, и не то с ним, не то сам с собою повел разговор:

— У вас все просто, как дважды два — четыре…

Разведчики заулыбались: всем было ясно, что дядька Антон идет на выручку Стежке. Что ни говори, а сам же окрестил командира "министром странных дел".

— …вы профессию выбираете. А вам войну надо довоевать, потому как она перво-наперво на ваших плечах. А профессию вот кому надо выбирать — Толе. Хотя и ему… как знать… Толя, кем ты будешь, когда кончится война?

— А разве она кончится? — не то в шутку, не то всерьез вырывается у Толи.

Разговор как-то сам собой сникает. Те, кто курил, молча досасывают самокрутки.

— Ладно, хлопцы. Покурили, и будет. Скоро отбой. Идите отдыхайте. А вас, дядька Антон, я на заставу провожу. Стоите сегодня с новеньким, из второго взвода. С Безбородькой. Вы его знаете, — говорит Петро Стежка и кладет руку Антону на плечо…

Та ночь в карауле с Безбородькой, может, ничем бы и не запомнилась Антону — сколько их было! — если б не происшествие, которое вскоре всколыхнуло отряд и в котором главной фигурой был все тот же Безбородько.

Незадолго до этого работника особого отдела отряда вместе с Петром Стежкой вызвали в штаб бригады и предупредили, что немцы недавно заслали к партизанам двоих своих опытных агентов. Служба СД проделывала это и раньше. Шпионы чинили немало зла: выведывали дислокацию партизанских отрядов, отравляли пищу, распускали провокационные слухи, под видом партизан грабили мирное население. Куда забросили тех двоих, под какой легендой — было неизвестно. Возможно, вместе, а может — по отдельности, возможно, в их бригаду, а может, и нет. Соединение-то большое! Было над чем поломать голову. Еще раз проверили всех, кто за последние полгода пришел в отряд. В основном это были мужчины и хлопцы из окрестных деревень. Здесь, как говорится, все друг дружку знали. Оставалось несколько человек из числа бывших военнопленных, бежавших из лагерей, да партизан второго взвода Безбородько, родом из-под Греска.

И вот однажды, когда Стежка снова и снова перебирал в памяти все, что он знал о людях, которых еще раз надо было проверить, внезапно всплыло: погоди-погоди, да ведь Семенова, секретарь их межрайкома комсомола, тоже откуда-то из-под Греска! Ну конечно же! И деревню свою называла точно так же, как Безбородько. Конечно! Ах, Семенова, Семенова! Где же ты запропастилась? Прежде, бывало, часто заглядывала в отряд, а теперь, когда позарез нужна, нет и нет тебя. Или это всегда так: если что нужно — того никогда нет под рукой?