Тайна оранжевого саквояжа

— А потом он снова стал кричать на меня, сказал, что мой сын ждет меня и что мне надо только отдать ему саквояж, и он отвезет меня к сыну. А потом раздался звонок, это пришла ты, Машенька… И я бы намекнула тебе о том, что надо срочно вызывать милицию, что мне угрожает опасность, но ведь этот человек обещал в случае моего неповиновения сделать и вам с Никиткой плохо. Поэтому я ничего тебе не сказала…

— Но мы и так поняли. А когда вас посадили в машину и увезли, позвонили в аэропорт и узнали, каким рейсом и куда улетела Лариса Ветрова.

— Представьте себе, эти чудесные дети прикатили сюда, в Саратов, на отцовских «жигулях», чтобы только спасти вас, Лариса, — сказала Марта. — И если бы не они, вы до сих пор лежали бы в… чемодане…

При слове «чемодан» Лариса вздрогнула и съежилась.

— Я вспомнила… Мы прилетели в Саратов, взяли такси и приехали в гостиницу! Точно! Но мне было так плохо, в голове шумело, все кружилось перед глазами, а он все твердил про какой-то саквояж, а потом… Я помню только, что мне стало плохо, словно в комнате стало душно…

Он раздел вас и уложил в ваш же чемодан, — сказала Маша. — А мы разыскали вас с помощью Соломона и привезли сюда, к Марте. Соломон и Марта — друзья.

— Думаю, что произошло какое-то чудовищное недоразумение, — заключила из всего услышанного Марта. — Ефим Борисович явно вас с кем-то спутал…

— Так вы знакомы с ним? — повторила свой вопрос Маша.

— Знала я одного Ефима Борисовича, и не дай Бог кому встретиться с ним… Но мы потом поговорим об этом. Главное, что теперь вы в безопасности, что скоро начнете поправляться… Он сделал вам укол, чтобы вы какое-то время спали, думаю, что он собирался избавиться от вас и вывезти вот таким вот образом, в чемодане, из гостиницы… Вполне вероятно, что он и сам понял, что спутал вас с кем-то…

Но Маша Ларисе уже не верила. Уж слишком много совпадений. И действительно, откуда было знать этому типу о том, что у Ларисы есть сын?

Марта дала Ларисе выпить лекарство, укрыла ее одеялом, и они вышли с Машей из комнаты.

— Пусть она поспит, она еще очень слаба, а ей пришлось так много вспомнить…

— А вы верите ей? — спросила Маша.

— Верю, — ответила Марта. — Очень даже верю.

В это время на их голоса со второго этажа спустились Сергей с Соломоном. Они выглядели довольными, и чувствовалось, что они поговорили от души.

— Лариса пришла в сознание, — сказала им Маша. — Она сейчас отдыхает, а завтра, может, она нам что-нибудь расскажет…

Ей не захотелось сейчас, на ночь глядя, расстраивать Сергея новостью о том, что Лариса — это вовсе не та Лариса, которую они так любили и уважали… Что Лариса — оборотень. Овечка в волчьей шкуре. Или наоборот: волчица в овечьей шкуре…

Марта, которая прочувствовала это и тоже промолчала, предложила ребятам «стелиться». Это означало, что и сегодняшнюю ночь путешественники вместе со своим новым другом проведут в нормальных, человеческих условиях, которые в сто раз даже лучше детсадовских.

— А где же Никитка? — спросила Маша у ребят. — Куда вы его дели?

— Он до сих пор спит, — таков был ответ.

— Ну и зря, а что же он будет делать ночью?

— Маленькие дети помногу спят, так что не переживай, — мягко успокоила ее Марта. — Маша, ты ляжешь в большой комнате на диване, я в своей спальне, а вы, ребята, наверху, в библиотеке.

Перед тем, как удалиться к себе в спальню, Марта обошла весь дом и, заглянув в каждую из комнат, пожелала всем спокойной ночи.

Маша крепко спала и видела море, Ялту и розовые сады, когда ее разбудили. Распахнув глаза, она увидела перед собой взлохмаченное существо, которое голосом ее брата шептало ей в самое ухо: «Машка, ты спишь?»

— Слушай, ты чего это бродишь по ночам? — Маша обняла и прижала к себе брата, по которому уже успела соскучиться. — Говорю же тебе всегда — не ложись спать вечером, ночью-то что будешь делать? Ты чего-нибудь хочешь? Как ты себя чувствуешь?

Она, возможно, успела бы ему задать еще несколько таких почти материнских вопросов, если бы Никита не перебил ее:

— Слушай, что это ты со мной как с маленьким разговариваешь? Сначала я, конечно, проснулся и никак не мог понять, где нахожусь. Пошел гулять по дому. И вдруг увидел ее, Марту… Она сидела в своей спальне, перед зеркалом… Она — ведьма!

— Бог с тобой, Никита, что ты такое говоришь? Марта — добрейшая из женщин!

— Я знаю, что говорю… Смотри, что она с себя сняла… — и Никитка сунул ей прямо в лицо что-то непонятное, шелковистое и прохладное.

Маша от омерзения чуть не закричала и вскочила с постели.

— Что это? Включи немедленно свет!

— Я бы включил, да нельзя, — еще более таинственным голосом говорил Никита. — У меня спички есть. Подожди, сейчас…

Вспыхнул свет, и Маша увидела на кровати седые волосы. Длинные и некрасивые, как пакля.

— Это ее парик, поняла? Она сняла его прямо на моих глазах, как скальп. А на самом деле у твоей Марточки длинные белые волосы с какой-то прозеленью… как у русалки…

— Никита, у меня от твоих слов у самой волосы на голове встают дыбом, того и гляди поседеют и позеленеют… Парик…

Она уже более спокойно трогала его и даже поднесла к носу. «Духами пахнут».