Тайна острова Матуа

Рядом, на расстоянии одной автобусной остановки, располагался офис сына Кротова. В особняке дореволюционной постройки было уютно и празднично. Чистенькие сотрудники банка степенно прохаживались за стеклянными перегородками, другие сосредоточенно склоняли головы над экранами компьютеров. Обстановка походила на больницу, которую он только что покинул, но без атмосферы тревоги и недосказанности. Похоже, в мире денег все давно известно и предрешено. Праздники и кризисы под контролем людей, управляющих ценными бумагами и денежными знаками.

Отец и сын обнялись на виду у секретарши, самоуверенно сидевшей за стойкой, и прошли в кабинет. Секретарша тут же принесла поднос с чаем, а сын начал рассказывать:

— Участвую в международном проекте по созданию открытой экономической зоны на Курильских островах. Только что из Москвы, в Госдуме готовил проект закона по их экономическому развитию, совместно с американцами. Как раз сегодня на саммите подписание соглашения с правительством США. Закон только что принят нашим парламентом! Потому, батя, извини, спешу на Русский остров. Оставляю тебя на попечении своего старого друга. Ты любишь пофилософствовать! А я пока займусь конкретным делом.

Он представил товарища. Им оказался невысокий крепыш с черной поповской бородой и синим восьмиконечным крестиком на лацкане черного пиджака.

— «Поп-расстрига», — по необычному крестику определил Алексей, но доброжелательно первым подал руку. В ответ получил крепкое пожатие.

— Священник Илия, — скромно представился обладатель сильной руки.

Разговор завязался непринужденно и начался с банальности, о слове Божьем. Алексей первым задал интересующий вопрос:

— Почему сам Иисус ничего не написал? Ни о себе, ни о своем учении. За него это сделали ученики.

— Сила Иисуса в словах, личном примере, — не замедлил с ответом Илия. — Он поднимал с больничной койки неизлечимо больных и даже мертвых. Таким мощным свойством обладало сказанное им Слово.

— Сильный, божественный! Почему же Иисус не смог разглядеть в своем единомышленнике предателя, врага? Зачем позволил себя казнить? — Алексей на самом деле не понимал сути происшедших тогда событий.

— Во-первых, Иуда, продавший его римлянам за тридцать сребреников, сделал так не из жадности к наживе, а от элементарной зависти и карьерных побуждений. Захотел стать Христом сам. Ведь Иисус только имя, а Христос — титул помазанника Божьего. Во-вторых, на смерть Иисус Христос пошел сознательно, показывая людям силу любви над всем остальным, даже над смертью. Он же нами любим до сих пор, хотя физически его и нет рядом. Да еще показал ущербность закона возмездия!

— Погодите, святой отец, — остановил его Кротов, — мы повсеместно говорим о неотвратимости наказания, возмездии за совершенные человеком преступления.

— Известно вечное стремление человечества к равенству, братству, справедливости. А законы придумывают, чтобы не было такого желания. — Сбить с толку Илию оказалось не так просто. — Полюбил — общество осудило, своровал — посадили в тюрьму. Вроде и правильно. Дело в том, что понятия и проступки уравняли. Различий не делают между хорошим и плохим, потому одному можно, а другому нельзя. Двойные стандарты получаются! Словно нами управляет некая машина, превращающая и нас в механизм. Хотя человек не просто механизм, он бунтует, дерется, спорит.

— Кто же управляет нами? — искренне удивился Кротов, понимая, что и сам знает ответ на свой вопрос.

— Мировое правительство, — ни секунды не сомневаясь, ответил священник.

Алексей и сам был такого же мнения, но, в отличие от Илии, знал, как ему казалось, выход из зависимости от кучки мировых толстосумов. Как и Даниил Андреев в книге «Роза Мира», придумал свою систему мирообустройства — Всемирную Федерацию Братства государств и народов. Он и спросил Илию, что тот думает про эту самую федерацию.

Жизнь очень скоро вынесет Кротову свой суровый приговор за стремление к всемирной любви и справедливости. А пока отец Илия попытался его мысли опровергнуть:

— Как и построение коммунизма, все фантазии о бесконфликтном и справедливом обществе обречены, — просто ответил священник.

— А вы что предлагаете? — не выдержал Кротов. На него накатилась волна понимания бесперспективности спора. Кроме религиозной демагогии, ничего нового он и не ожидал от невысокого крепкого человека, неизвестно как ставшего товарищем его сына. Интерес к спору о будущем человечества пропал так же быстро, как и начался.

На прощание в подарок Илия протянул Алексею увесистую книгу в богатом кожаном переплете. Он с любопытством прочитал ее название: «Евангелие от Матфея». Илия, заметив замешательство Алексея, прокомментировал:

— Человеческое слово — большая тайна и огромная сила. Именно об этом говорится в данной книге. Слово имеет здесь силу оружия и лекарства: может убить или исцелить. Из больного словом изгоняют беса, а в мертвого возвращают Дух.

— Значит, тайна человеческого долголетия в Духе и Слове? — уточнил Алексей.