Тайна острова Незабудка. Мир без обмана (СИ)

— Радость моя, с особенностями традиций островов ты ознакомилась очень поверхностно, — сделал верный вывод волшебник, удивляясь, как она столько лет проработала в Совете не последним человеком. — Песчаники, острова, где правят шахи, падишахе, ханы и прочие, в их владениях и речи нет о равноправие мужчины и женщины, — решил просветить ее он.

— Там лучше не девочкой родиться, а овцой, проку и то больше, — подтвердила Катрин. — Женщина — это собственность мужчины, будь то отец или муж. Ее можно продать в гарем, скрепить сделку, просто подарить, убить. Это не человек, а вещь. В гареме у знатных вельмож (бедные много жен себе позволить не могут и используют их, как рабочую силу и инкубатор для воспроизведения потомства), женщины между собой борются за внимание мужа, тем самым улучшая свои условия существования: лучшие апартаменты, тряпки, украшения, да и еда. О контрацепции и не знают, поэтому детей много. Если рождается мальчик, то женщина что-то хорошее себе получает: повышает свой статус, уважение среди остальных куриц, «любовь» мужа; если девочка, то ничего хорошего: насмешки соперниц, порой презрение кормильца, испорченную фигуру. Детей сами не воспитывают, их отдают нянькам — это не рожающие больше жены. Перевалило за сто (волшебнице надо полностью воздержаться от использования силы, а они об этом методе и не знают, да и магичкам тяжело выносить после порогового возраста), различные гинекологические заболевания, приводящие к бесплодию, а с медициной у нас туго (просто лишний раз лечить бабу не считается нужным). Вот эти обозленные на жизнь люди и вынуждены возиться с ребятней. О какой материнской любви и ласки идет речь? Не свое никому не надо, а мамочкам не до своих детей, им надо приводить себя в порядок после родов, чтобы нравиться мужу. Никому не нужны толстые с висящим брюхом, с обвисшей грудью после кормления малыша бабы.

— Жесть, — ужаснулась Сэнта, оказывается, она многое не знала про свою лучшую подругу.

— Я только одного не могу понять, как в таких условиях могла вырасти такая свободолюбивая дочь? — поразился Мальтус. — Насколько мне известно, таких или убивают, или чистят мозги.

— Упустили, пропустили, — горько рассмеялась Катрин. — Так получилось, что в помете, это дети-одногодки или за два-три года, оказались в основном мальчишки, было там пару девчонок и я, но они не выжили. Так я и росла среди пацанов, самое прикольное, что они меня за мальчишку принимали долгое время и не только они. Няньки или толстые коровы, как мы их обзывали, тоже считали, что я мальчик. Так я росла лет до четырнадцати щупленьким драчливым хулиганом. У нас лет до двадцати на детей не обращают внимания: кормят, поят, работать заставляют. А потом делают отсев: кто маг, кто волшебник, кому править, кому служить. Девочки от мальчиков воспитываются отдельно, разделяют детей по половому признаку примерно в пять лет. Меня походу просто пропустили, подумали, что все девки сделали ласты. Может и дальше я сходила бы за пацана, но я влюбилась и выдала себя. Догадались не сразу, к тому времени я была беременна. По-хорошему по-тихому прибить и прикопать, чтобы не позорила, но мы сбежали. Пока ловили, поползли в гареме слухи, дошли и до родителя, а ему стало интересно. В итоге нас отловили, на фоне стресса и ужасных условий существования, я потеряла ребенка, что привело к преждевременной инициации дара, оказалось, что я волшебница. Может, потому что мой отец возглавлял страну и был не настолько верен традициям, меня оставили в живых, да и волшебники у нас редкость, так сказать племенная кобылица, да и так вовремя нашлась дочь для скрепления политического договора. Но незадача меня изначально воспитали, как сына, как воина, характер бойца, такое не переломишь.

— И мозги не исправишь, волшебницы с проснувшимся даром, пустая трата времени. Надо минимум лет десять на устаканивание силы, а то эффект не предсказуем, — знающе заплетающимся языком сказала Сэнта. — И тебя отправили в институт благородных дев.