Тайна острова Солсбери

Даниэль появился на тридцатом уровне через пару дней. Мы с Чубаровым за это время создали видимость ударной работы, поднимая за смену по восемь-десять наполненных породой корзин.

Я готовился к первому погружению, когда чернокожий шахтер ввалился в бытовку и заключил меня в крепкие объятия.

– Как же я рад тебя видеть, Женя! – гремел он, чуть коверкая слова акцентом.

– И мы рады, – киваю на стоящего в сторонке Андрея Викторовича.

Тот робко подошел, желая пожать бывшему пациенту руку, но тоже оказался в объятиях.

Мы уселись за стол. В бытовке никого, кроме нас, не было.

– Знаете, я сам попросился на выписку, ведь когда ничего не делаешь, время тянется невыносимо медленно, – ослепил Даниэль белоснежной улыбкой. – Так что я готов приступить к работе.

Чубаров забеспокоился:

– Ты собрался идти под воду с повязкой?

– А что? – потрогал он бинты. – Разве нельзя?

– Когда врач велел ее снять?

– Через неделю.

– Значит, пока потаскаешь корзину, – сказал я. – Нам двоим под водой все равно нечего делать.

Даниэль опешил.

– Зачем же ты меня позвал в свою бригаду?! Я думал, тут полно работы, и оставшееся до окончания контракта время пролетит пулей.

Переглянувшись с Чубаровым, решаю посвятить друга в свою тайну. Момент удачный: лишних ушей нет, торопиться некуда.

Вздохнув, достаю из тайника под шкафчиком документы погибшего счастливчика.

Присаживаюсь напротив Даниэля, вынимаю паспорт.

Да, разрушать чужие воздушные замки тяжело и неприятно. Но в данном случае это необходимая мера. И чем скорее я их разрушу, тем лучше для их хозяина…

* * *

– Все баснословные призовые, получаемые победителями турниров, и все накопившиеся на счетах средства, заработанные за время контракта, – миф, – безжалостно разбиваю я грезы о счастливом будущем. – Все наши деньги оседают в карманах владельцев шахты, придумавших этот чудовищный механизм. Люди здесь – простой расходный материал, исправно погибающий и так же исправно пополняемый каждую неделю…

На Даниэля страшно смотреть. Только сейчас я впервые убедился в том, что темная кожа на лицах уроженцев Африки тоже способна бледнеть. Лежащие на столе ладони сжались в огромные кулачищи, грудь ходит ходуном, на скулах играют желваки, а на висках пульсируют вздувшиеся вены.

Он молчит. Взгляд устремлен в фотографию на раскрытой странице паспорта. Рядом с документом пестреет банковская карта.

За все время моего рассказа он не проронил ни слова. Просто сидел, пожирая меня глазами и генерируя ярость.

– Прости, дружище, что говорю об этом только сейчас, – заканчиваю невеселую историю. – Хотел выложить сразу, как только вернулся с берега в подстволок, но помешал визит начальства. Ну, а позже стало не до этого, ждал, когда поправишься.

Сидевший без движения Даниэль наконец выплескивает эмоции: грохнув кулачищами по столу, он кричит:

– Я не верю ни одному твоему слову!!

Его кулак раз за разом колотит по столу рядом с лежащим паспортом покойного Парамонова – главным фактом, фигурировавшим в моем рассказе. А Даниэль все равно не хочет верить.

Дверь в бытовку распахивается. Едва я успеваю накрыть ладонью чужие документы, как в проеме появляется Вениамин.

– Чего это вы тут шумите? – обводит он нас удивленным взглядом.

– Не обращай внимания. Обсуждаем некоторые тонкости процесса очистки протоки.

– А-а, понятно, – открывает он ключом один из шкафчиков и копается в его содержимом. – В спорах рождается истина…

Даниэль при появлении постороннего человека гасит эмоции и сидит, понурив голову. Я же, поглядывая на Вениамина, кое о чем вспоминаю.

– Веня, давно хотел тебя спросить.

– Да, – не оборачиваясь, отвечает он.

– Ты давно руководишь работой на тридцатом уровне?

– Года полтора. А что?

– По выходным на турнирах по очистке протоки присутствуешь?

– В обязательном порядке – это же мой участок работы.

– А победителей турнира помнишь?

– Еще бы! Здешний турнир считается самым сложным. Несколько раз меня даже включали в судейскую бригаду.

– Скажи, фамилия Евграфов тебе о чем-нибудь говорит?

Бригадир на пару секунд задумывается…

– Нет, впервые слышу.

– Подумай хорошенько. В московском офисе мне показали этого человека и сказали, что меньше года назад он выиграл здесь самый сложный турнир, получив шикарные призовые – двести пятьдесят тысяч.

– Как, ты сказал, его зовут?

– Анатолий Евграфов. Высокий статный брюнет.

– Нет, – уверенно отвечает Веня. – Такого победителя здесь точно не было.

Покончив с барахлом в шкафчике, он удаляется по своим делам.

Мы с Чубаровым глядим на Даниэля.

Я негромко, но уверенно произношу:

– Теперь убедился? В московском офисе всем кандидатам на почетную должность шахтера рассказывают байки о призовых и показывают подставного победителя турнира.

– Скорее всего, этот Евграфов вообще никогда не бывал на шахте, – добавляет Чубаров.

Я же продолжаю сыпать фактами:

– Вспомни странный вопрос менеджера по кадрам о количестве близких родственников, – и еще более странный пункт в контракте, согласно которому в случае твоей смерти Работодатель берет на себя обязанность кремировать тело и доставить прах по указанному тобой адресу. Лично меня это насторожило еще в Москве.