Тайна Овального кабинета

Саре вдруг стало жалко Джона. Она впервые поставила знак равенства между своими любовными утехами и его похождениями. Она не поленилась и прошла в одну из соседних комнат, где накануне оставила недочитанную брошюру, где имелись исследования психотерапевта, однофамильца ставшей уже знаменитой Моники Левин.

Сара возвратилась в кабинет и, устроившись в кресле, начала читать: «Джон Макоули, как и любой обладающий властью, харизматический лидер, чувствующий себя одиноким, одолеваемым тоской человеком, отличается сексуальной озабоченностью и склонен к агрессивной сексуальности. Вовсе не любовная страсть толкнула Макоули в объятия практикантки Моники, а скорее, стремление неуверенного в себе человека обрести успокоение и утвердиться в собственной самоценности. Нельзя не вспомнить о психологической травме, которую испытал Макоули из-за того, что он никогда не знал своего биологического отца. Все это, вместе взятое, плюс стресс от президентских обязанностей могут вовлечь Макоули в целую серию опасных ситуаций, включая опрометчивый роман с Моникой…»

В кабинет вошел помощник.

— Разрешите?

— Входите, Морис.

— Я принес аналитический обзор международной обстановки.

— Спасибо, Морис, оставьте.

Помощник положил тоненькую кожаную папку перед Сарой и удалился. Сара отодвинула в сторону брошюру и раскрыла папку. Морис явно знал свое дело. Кратко и сжато давал анализ по Ираку, Ближнему Востоку, откликам в прессе, освещающей визит Президента в страны Африки. Больше всего внимания Морис уделил положению в Югославии.

Для Сары стало ясно: война с Югославией неизбежна. НАТО обложило эту страну практически со всех сторон. Соседние страны, за исключением Греции, наперебой предлагают свою помощь НАТО. Сара, усмехнувшись, подумала: «А ведь Венгрия, Румыния, Чехия, Польша, страны Балтии ведут себя по отношению к России, своему бывшему «брату», пожалуй, точно так же, как эта сучка Моника Левин по отношению к Джону. Ничего не поделаешь, деньги делают свое дело, особенно с проститутками».

Ее глаза пробежали выдержку из какой-то югославской газеты, и сначала Сара не поняла смысла изложенного, но вдруг она встрепенулась и прочитала сначала: «… жены практически всех руководителей Белого дома увлекались или хотя бы изредка пробовали наркотики. Все они рано или поздно признавали это, и только супруга Макоули отрицает очевидное. Даже родная мать Сары и личный священник признались, что Сара, особенно в юности, любила побаловаться травкой. И сегодня, когда Президент хочет развязать войну против непокорной Югославии, цель его ясна: отвлечь внимание общественности от скандала с Моникой Левин и заодно получить прощение своей супруги…»

— Ну, это уж слишком! — вскрикнула в бешенстве Сара. — Эти славяне будут еще и свой нос совать в наши дела! Хватит!!

Она нажала кнопку переговорного устройства и приказала Розе соединить ее с супругом. Через минуту Джон был на связи. Сара, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, жестко произнесла:

— Джон, неужели мы будем терпеть этих грязных югославов? Не пора ли проучить их, и если понадобится, то загнать их в каменный век!!

— Я согласен с тобой, Сара. Я начну эту кампанию. Надеюсь, это позволит одновременно заткнуть рты и нашим доморощенным ублюдкам, которые обливают тебя и меня грязью. А сейчас, извини, я очень занят подготовкой этой операции.

Удовлетворенная, Сара положила трубку и подумала: «Вот как мы с Джоном думаем одинаково. А что, может, и из меня получился бы Президент Америки?»

Одного не могла знать первая леди — того, что Джон в этот момент находился в постели вместе с Евой Мискури и решал тоже очень важную задачу.

Глава 48

Так случилось, что основные события в Вашингтоне вокруг Президента Джона Макоули начали разворачиваться в отсутствие миссис Элизабет Богарт. Это серьезно беспокоило руководителя группы адвокатов фонда «За свободу женщин» и фирмы «Дельта» Барбару Декарт. Все газеты, радио и телевидение кричали об одном и том же. Имена Джона и Сары Макоули, Майкла Хаммера, Моники Левин и Томаса Гордона упоминались многие сотни раз.