Тайна озера Кучум

И кажется Уле, что это она уже когда-то видела, что всё это уже с ней происходило. И не было этих двух месяцев жизни в городе. Будто ездила она на белок Ухбай за черникой только на одну ночь: выехала вчера, а сегодня возвращается с полными потками сочной ягоды. И весь мир этот, реальный, существующий, с деревьями, реками, озёрами, островерхими гольцами, не может без неё жить так, как и она без него.

Так в чём же тогда смысл жизни? Быть вдали от тайги, в достатке, при удобствах, но мучиться, тосковать, медленно угасать. Или жить здесь, быть в постоянной борьбе со всевозможными трудностями, добывать себе пищу, но в душе испытывать наслаждение единением с природой. Кто знает настоящую истину?

Одно Уля понимает, что теперь не сможет жить в городе. Её родина — здесь. Горы — родной дом. Она не представляет себе другой жизни. И как прекрасно видеть зоркими глазами самые дальние линии голубого горизонта! Слышать лёгкий, волнующий душу разговор темнохвойного леса! Чувствовать томительный вкус увядающей осени! Воспринимать добро окружающих тебя людей. И дарить ответное тепло души тем, кто тебя любит. Наверное, в этом и заключается смысл жизни.

Не удержался Филя, снял из-за спины ружьё, взвёл курок, выстрелил в воздух. Крошечная фигурка у домика вскочила, настороженно застыла в немом ожидании. Смотрит Загбой сюда, на перевал, пытается выяснить, кто едет. Однако слишком далеко, не разобрать. Одно понятно: надо подживлять костёр, ставить казан, чайник. Приедут люди, с дороги надо подкрепиться. Накорми человека, поделись последним куском хлеба. А потом, в трудную минуту, он поделится с тобой. Так гласит закон тайги.

Засмеялся Филя:

— Эх, Загбой! Древняя твоя душа, встречай гостей!

Закинул за спину ружьё, хотел ехать вниз, по тропе, да вдруг приложил ладошку ко лбу, высматривая против солнца:

— А там кто догоняет?

Дрогнула Уля сердцем, круто развернулась в седле, взвизгнула от радости:

— Догнал таки! Я так и знала!

И поехала назад, навстречу всаднику.

— Что там? — прохрипел Егор, перекидывая через холку мерина деревянную ногу. — Кто там?

— А ты что, не знаешь, кто?

— Понятно, — растянул лицо в улыбке старший брат. — Во как любовь играет. Когда-то Лиза за тобой. Теперь вон Серёга за Ульянкой. Счастливые!.. — И уже на Филю, нарочито напущенно, в приказном порядке: — Но, что глазья-то выпучил? Давай, заворачивай коня. Что, не видел, как люди цалуются?..

Братья тронули поводья. Послушные лошади степенно, аккуратно переставляя ноги по крутой тропке, пошли вниз, на прииск, в долину Туманихи.