Тайна перстня Венеры

Потом по моей просьбе и Саша с Егором ушли на пляж – помощи от них теперь тоже никакой, одни проблемы. Девушке надо пара часов покоя, а с мужиками это невозможно – они все время трещат, как сороки. Всхлипывает Егор, размазывает сопли по зареванной мордашке: «Мамочка, ну как же так, а если бы ты умерла?» Саша раздраженно читает едва дышащей жене морали: «Вечно тебя несет неизвестно куда! Я ведь тебя предупреждал: не надо никуда ехать. Как знал, как чувствовал…» Конечно, все это очень прекрасно. Что Егор нежно относится к мачехе и великодушно называет ее мамой. И что Саша весь из себя такой взволнованный, переживающий и заботливый. Но после полученного сильнейшего стресса молодой женщине нужен отдых. И желательно – под хотя бы временным присмотром медика. Мало ли что. Все-таки я жутко волнуюсь. Все ли с ней в порядке там, под кожей, за косточками. Хрупок человек, нежна жизнь. Нам всем надо себя беречь…

Потом я поднимаюсь с кресла, чтобы задернуть шторы, – яркое солнце бьет прямо в глаза, и девушка, не просыпаясь, загораживается от него ладошкой.

Так лучше. Разгладилась едва заметная негодующая морщинка, разрезающая гладкий лоб. Только пережитое все равно держит в напряжении лицо: не расслаблены губы, хмурятся почти не тронутые пинцетом темные густые брови, испуганные гримаски то и дело искажают черты.

Что же с Танюшей в действительности произошло? В горах, возле святых источников и домика Девы Марии?..

Когда я прибежала к той части склона, откуда доносились крики и грохот камней, там уже находилось много людей. О чем-то перемяукивались китайцы, крупный темнокожий турист на английском кричал, что нужен доктор.

Я увидела Дитриха, мечущегося в поисках то ли гида, то ли врача. Ванесса, с растрепанными волосами, пыталась помочь сидящей на земле Татьяне подняться на ноги.

– Пусть ляжет! Что ты глаза вылупила, роль рыбы репетируешь?! Делай, как я сказала! – в таких ситуациях контролировать себя не могу, ору как бешеная. Ничего, целы будут окружающие, главное, чтобы беды не произошло. – Не кантовать, блин, до осмотра! Положи девку на землю, я кому сказала, положи, где взяла! Нам таких в морг расколбашенных после травм пачками привозят! Резать не успеваем!

– В морг? – ахнула актриса, послушно опуская Татьяну. Та со стоном растянулась на земле, и меня прошиб холодный пот: не приведи господь, травма позвоночника, на всю жизнь можно калекой остаться. – А вы патологоанатом или судмедэксперт?

Надо же, какие глубокие познания приобрела Ванесса в связи с подготовкой к роли следователя. Большинство людей так с ходу разницу между этими двумя профессиями и не назовут. Хотя все достаточно просто. Патологоанатом вскрывает трупы людей, умерших в стационаре. Подсказка в виде истории болезни прилагается. Иногда, если правоохранители уж очень твердо уверены в ненасильственном характере смерти или, что вероятнее, обладают повышенной концентрацией лени и пофигизма, патологоанатом имеет дело с телами людей, скончавшимися дома от тяжелых заболеваний. Хотя это неправильно. Любая смерть вне очевидности подозрительна на насильственную, и работать с такими телами должен судебный медик. По большому счету, к нам везут все подряд: убийства, повешения, электротравмы и другие травмы, отравления, заболевания. Судебный медик, особенно из тех, что пользуется микроскопом, то есть знает гистологию, может работать патологоанатомом. А патанатом вот так с ходу, без предварительной подготовки, судмедэксперта не заменит, специфики нашей не знает.

Впрочем, эти мысли вспорхнули и исчезли. Я педантично ощупывала Танин скелет, радуясь его вроде бы на первый взгляд абсолютной целостности. И посматривала на выступ, с которого она сорвалась вниз, – широкий, заросший кустарником, он выглядел таким надежным и безопасным. Впрочем, я все равно не понимаю, почему Татьяну туда понесло. Там нет никаких достопримечательностей, нет киосков с сувенирами или палаток, торгующих водой и мороженым.