Тайна перстня Венеры

Вот только этот проклятый атавизм – женское самолюбие. Рефлекс сильнее меня. «Меня отвергли! Попросту использовали! Меня никто не хочет! Я начинаю стареть, вянуть и портиться!» – звенят его истеричные выкрики. Этот гад заставил меня надеть соблазнительное платье, выгнал в бар, и вот я провожу вечер за негламурным стаканом молока, дразня своим видом достопочтенных бюргеров.

Господи, да какая ерунда это все – равнодушие Дитриха, его роман с Таней, мои каблуки и красное платье!

Жизнь прекрасна.

Все, что ни делается, к лучшему.

А теперь мне надо срочно переодеться в неприметные светлые льняные брючки и целомудренную маечку. Иначе меня растерзают и изнасилуют здесь же, в полумраке, под нежный шепот клавиш белого стенвеевского рояля. Меньше всего мне нужны такие страсти!

Все-все, убегаю. Не очень быстро – шпильки любят и требуют неспешного дефиле.

Коридоры, витрины магазинов (здесь они открываются ближе к ночи, а днем висит табличка «closed»). Слева, справа, голоса, одно и то же, вот попугаи: «Заходи, скидки, распродажи, только для тебя, красивым женщинам подарок». Невероятно: у турков уже нет акцента. В Москве какая-нибудь кавказская теточка возле метро зазывает к своим трусам-колготкам куда менее грамотно. Правду говорят: Турция – преимущественно российский курорт.

Останавливаюсь…

Телефон, эсэмэс.

Сыночек, чтоб тебя, лишил мать такого веского предлога сгонять в интернет-кафе! Не мог мейл прислать, муля моя!

Ага, вот что он пишет: «Таня Липкина – бездарность. Выгнали при первом удобном случае. Таких „блондинок“ в стрингеры не берут. Как погода? У нас холодно, папа и собаки – нормально».

Благодарю сына, смотрю в окно, чтобы закончить эсэмэску, – какая же здесь погода? – и сердце замирает от восхищения.

Погода… Ах, какая романтичная здесь погода! Потрясающая ночь, оказывается! Роскошная, теплая, едва слышно шелестящая морскими волнами.

Бар старательно морозил мощный кондиционер, поэтому я так и не могла оценить всю ночную нежность. Теперь же, в коридоре, тепло затекает через открытые окна – прекрасное, ненавязчивое, с едва различимой ноткой соленой свежести.

И почему я не на улице? До корпуса, где находится мой номер, вполне можно прогуляться по пальмовой аллее, а не идти по галерее, соединяющей все здания отельного комплекса! Кстати, отличная идея! Как я люблю такие ночи – не зябкие, но и не душные…

Значит, сыночек все разузнал. Наша Таня горько плачет. Безработная, не особо востребованная, не подрабатывающая внештатником. В общем, что и требовалось доказать – второй раз девочка на экскурсию ломанулась для того, чтобы с любовником встретиться. Мужу, должно быть, лапши навешала – и вперед, в Эфес, украдкой миловаться-ругаться с рыжеволосым бюргером. Да, я теперь точно начинаю припоминать: на древних развалинах был такой момент, когда сладкий российско-бюргерский твикс куда-то исчезал. Целовались, наверное, укрывшись за стенами публичного дома. Ну и бог с ними – меня все это совершенно не касается. Зачем мне по поводу чужой личной жизни париться. Лучше займусь своей собственной. Позвоню Лене, спрошу, как поживает моя любимая костяная ножка, а еще…

Увы, я не могу передать ему ни этого ночного тепла, ни яркого сияния подсвеченного бирюзового бассейна, ни сладко-горького аромата крупных фиолетовых цветов, которых тут повсюду целые заросли.

Но все-таки кое-что из прелестей этой ночи получится оценить и в Москве. Я буду с мужем говорить под шум бьющихся о берег волн. Ленька помнит: мы любили слушать шипящий плеск, обнимались, смотрели на лунный мостик, переброшенный через море…

Идти на каблуках по пляжу – та еще пытка, каждая песчинка норовит ввинтиться в ступни. Но сбрасывать обувь ночью нельзя – под покровом темноты берег обожают исследовать морские ежи, и выковыривать из пяток их иглы – удовольствие ниже среднего.

Хоть и медленно, но уже почти добралась. Думаю, еще один ряд зонтиков впереди – и можно доставать мобильник, и Лене будет казаться, что волны совсем рядом, очень близко.

Не знаю, почему я замедлила шаг.

Не понимаю, как не налетела на них, переплетенных, растерзанных страстью.

Сначала меня притормозила интуиция. И вот уже различаю в полумраке, слегка сбрызнутом лунным светом, белый шезлонг, светлые волосы Саши, закрытые от удовольствия глаза, его мускулистые руки, сжимающие статуэтку изящного женского тела. В его объятиях, на его коленях мерно покачивается не Таня – у той длинные волосы, а я различаю темненькое каре, растрепанное ветром и Сашиными пальцами. Сладкие волны удовольствия выгибают женщину, она со стоном откидывает назад голову, и…

Вне всяких сомнений, конечно, это она.

Вероника! Вероника Яковлева, симпатичная жена Андрея. Все-таки своего добилась, стервозина с умопомрачительными персидскими глазами!

А Саша! Это уже вообще за гранью добра и зла…