Тайна пиковой дамы

Росси на коленях прополз до самой двери и упал лбом на шершавые доски.

Слезы потекли рекой, прорвавшейся сквозь плотину…

Чье-то присутствие он ощутил буквально кожей и, резко развернувшись, вытер кулаками глаза.

Никого!

Мысли, обреченные и злые, сталкиваясь друг с другом, мельтешили в голове. Внезапно грудь сковало льдом – там, где во сне его коснулась ночная пришелица, будто заклеймив…

Не понимая, что он делает, Симон нащупал под периной шкатулку. Сорвал сургучную печать со свитка и начал читать заклинание.

Затем он схватил уголек с мольберта. Он даже не смотрел на стену, когда рисовал. А закончив – удивился. Портрет женщины, нарисованный углем, наполнялся красками и оживал. На нарисованной груди проявилась уже знакомая подвеска в виде карточной масти.

Внезапно его руку обожгло.

Свиток, который он все еще сжимал в пальцах, вспыхнул и осыпался пеплом на пол.

Комната начала меняться.

Солнце упало за горизонт, в окно заглянула полная луна, выделяющаяся ярким пятном на чернильной пустоте неба. Пространство раздвинулось, исчезла мебель, остались только серые стены. Дверь подернулась серым туманом и тоже исчезла…

Она вышла к Симону прямо из воздуха. Все такая же бледная и пугающая.

– Ты вызвал меня и можешь просить о чем угодно.

Симон невольно ущипнул себя, в надежде проснуться, и ойкнул. Боль была настоящая, но сон не хотел прерываться.

– Глупый.

Холодные пальцы коснулись дрожащих губ молодого человека.

– Я теперь никуда не уйду. Ты мой.

– Нет. Этого не может быть. Я сплю!

Симон пятился, пока не уперся спиной в подоконник. Резко развернувшись, он вцепился в решетку на окне, но та сидела крепко, выломать ее он бы не смог.

– Я не причиню тебе вреда, – прошептала женщина, медленно приближаясь. – Ты хотел любви – и я дам тебе ее. Кассандра будет твоей.

В подтверждение своих слов она щелкнула пальцами, и возле Симона появилась… тень.

Он узнал свою любимую.

Ему не нужно было даже видеть, чтобы знать – это точно она. Но что с ней стало? Почему она… такая?

– А ты как хотел? – прочитав его мысли, удивилась пришелица. – Я не могу забрать ее тело, да оно мне и не нужно. Душа – другое дело. Она останется здесь, со мной, а там, в твоем мире, ее тело будет принадлежать тебе…

Ее губы оказались совсем близко, обдав его запахом гниения, и она едва слышно прошептала:

– Безраздельно.

Симон сел на пол, обхватив голову руками и беспрерывно повторяя:

– Я так не согласен, не согласен, не согласен…

Солнечный свет пробрался под веки. Симон открыл глаза и увидел, что находится в своей мастерской.

Один.